Намеренное зло(СИ)

Когда мысли принимали нежелательный оборот, у Матвея словно моторчик включался, и он с утроенным пылом брался за разбор книг. Он ничего не видел, ничего не осознавал, кроме своей задачи, машинально пролистывая страницы. Так ему становилось легче - вроде как отвлекался. Потом он вооружался влажной тряпочкой и шел протирать пыль - тоже помогало. Он бы и полы помыл -- даже швабру приобрел для этих целей, и ведро, но пару недель назад уборщица застукала его за этим крайне постыдным для волшебника занятием, и с тех пор при встрече как-то странно на него косилась. Матвей подозревал, что она теперь считает его не только хлюпиком и маменькиным сынком, но и больным на всю голову, и всячески от встреч с ней уворачивался. Едва завидев уборщицу, он моментально брал в сторону, либо делал вид, что оч-чень занят и её не заметил, то есть просто опускал голову и на всех парах летел мимо. Лишь бы не видеть в ее глазах насмешливое недоумение.

Пыль протерта, книги, отобранные сегодня, просмотрены. А времени только двенадцать часов дня. Перспектива провести в безделье оставшуюся часть рабочего дня приводила Матвея в совершеннейший ужас. Он решил сделать перерыв на обед и как следует обдумать, чем бы заняться.

Он полез в пакет, собранный матерью. В промасленной бумаге обнаружился бутерброд с сыром и колбасой, в литровой стеклянной банке - вчерашний суп. Не в том смысле, что он со вчерашнего дня в банке обретался, а в том, что вчера был сварен самим Матвеем. Получилось не боги весть что, но мать вроде одобрила, и в унитаз, как вышло с прошлым кулинарным экспериментом сына, не отправила. Там же, в пакете, нашлась ложка.

Осилив треть заявленной порции, Матвей без аппетита гонял в жирном бульоне рваный кусок мяса, когда ему в голову пришла очередная мысль:

"Ты веришь в богов, Матвей? Веришь в то, что они за тобой следят постоянно, неусыпно, неустанно?"

Волшебник даже ложку уронил, потом потряс головой, поморгал и с ненужным усердием принялся выуживать ложку из банки. Это оказалось занятием не только увлекательным, но и трудным, поскольку ложка была в разы меньше банки и утонула там целиком. Матвей ее поддевал пальцем - ладонь в горлышко не лезла - и наклонял банку, но ничего не выходило. На фоне произошедшей трагедии у него наступило блаженное мысленное затишье. И только спустя пару минут, когда ни одна попытка не увенчалась успехом, кто-то в его голове вздохнул - досадливо, с намеком - и губы волшебника словно сами собой выговорили заклинание. Ложка выскользнула из банки и дружелюбно ткнулась Матвею в руку - мол, бери, орудуй!

Матвей хотел было удивиться своеволию тела - что хочет, то и творит - но тут недавняя мысль в голове всплыла:

"Ты веришь в богов, Матвей?"

Волшебник спешить не стал - аккуратно положил ложку на стол, выпрямился и ответил непонятно кому - ведь нельзя же в самом деле предположить, что он с голосом в голове ведет диалог:

- Что значит "верю"?

"Веришь ли ты в их власть, силу, мудрость? Веришь ли, что они вездесущи?"

Для Матвея - равно как и для любого другого жителя королевства Таан - никогда такого вопроса не стояло. Боги существовали - и все тут. Ни убавить, ни прибавить. Это как солнце всходит каждый день, это как за летом приходит осень, которая в свою очередь сменяется зимой, весной и опять летом и так по кругу. То есть, это есть, было и будет... это непреложная истина, то, что не подлежит сомнению или оспариванию. И боги - да, всесильны. Они - творцы, создатели и каратели. Они - то, на чем держится жизнь; собственно, то, что эту жизнь в живые существа вдохнуло. Как это "веришь"? А что, можно "не верить"?

Глупости все это, глупости. Интересно, это бред? Он медленно сходит с ума? Он серьезно болен? Откуда такие мысли?

"Веришь?" - колоколом забило в голове, отчего Матвей - невольно - зажал уши руками. Очень громко, страшно прозвучал вопрос.

- Верю, - выпалил скороговоркой, лишь бы мучения прекратить. - Верю, только не надо так кричать.

"Боги велят тебе... - пронеслось в мозгу, - боги велят тебе..."

- Что? - от страха Матвей даже привзвизгнул и руками голову стиснул еще сильнее. - Что?

"Победи своего врага... одолей своего врага... Александра! Боги даруют тебе силу..."

- Не хочу! - застонал волшебник. - Нет у меня врагов... не надо. Я не знаю никакого Александра...

"Врешь! - гневно взвился голос. - Твой истинный враг - Александр! Уничтожь его! Иначе боги уничтожат тебя! Ты будешь навеки опозорен перед всеми! Ты будешь обезглавлен!"

Матвей тут же отнял руки от головы и схватился за шею, будто над ней уже топор палача навис. И в панике пробормотал защитное заклинание - единственное, которое знал. И с удивлением обнаружил, что когда заклинание сработало, голос в голове пропал. Все так же держась за шею, он встал со стула, пошатнулся, но рук не отнял, нетвердым шагом доковылял до двери, распахнул ее пинком - впервые в жизни - и вышел в коридор. И тут же попался на глаза уборщице. Она посмотрела привычно неласково, затем оценила его наружность -- руки на шее, всклокоченная шевелюра, дикий взгляд -- и прошамкала неодобрительно: