Намеренное зло(СИ)

Матвей метнулся в ванную, открыл кран и сунул голову под воду. И тут же отпрянул - вода пошла ледяная, а если что он не любил больше громких звуков, так это холодную воду. Он вытерся полотенцем, выбежал в комнату, дико огляделся по сторонам, словно ожидая, что призрак убитой им женщины прячется в углу. Но нет, все было тихо, спокойно, так обыкновенно, что Матвею захотелось взвыть. И одновременно стало чуточку легче -- может всё-таки не было ничего?..

...За ужином мать небрежно заметила:

- Что с твоими руками случилось?

- С моими руками? - эхом откликнулся Матвей.

- Да, да. С руками.

Матвей посмотрел на свои руки и только сейчас заметил, что они все в зеленке и пластырях.

- А что с ними?

- Ты поранился? Где?

- Я поранился, - согласился волшебник, но придумать, где именно, было выше его сил, поэтому он отделался туманным "где-то".

Мать аккуратно положила ложку на стол, выпрямила спину еще больше и задала следующий вопрос:

- Ты нервный стал в последнее время. Что-то на работе?

Лишь чудом Матвей удержался от того, чтобы не вздрогнуть. Точно копируя жест матери, он положил вилку на стол и ответил:

- Нет, мама. Со мной все в порядке. Просто чувствую себя не очень.

- Что-то болит? Температура? Тогда надо вызвать врача.

Неожиданно для себя Матвей подскочил на месте, крикнул яростно:

- Не надо! Не надо врача! - И повторил уже спокойнее: - Не... надо. Я в порядке.

Почему-то Матвею казалось, что если врач его осмотрит, то сразу поймёт, что с головой у пациента не все ладно, и первым же рейсом отправит в психушку, где его, примерного сына и библиотекаря, свяжут по рукам и ногам, заколют до судорог и отказа мозга лекарствами и опутают заклинаниями. И сказать честно, Матвей за такое решение врача не упрекнул бы, ибо с некоторого времени сам себя опасался.

- И не зачем так орать, я превосходно слышу, - отчеканила Алевтина Григорьевна. - Но почему ты ушел с работы раньше положенного? Что за номера?

- От...откуда ты знаешь? - поразился Матвей, приглаживая вспотевшей ладонью челку. - Откуда?

- Звонила. Мне сказали, что ты ушел, - пояснила она. - А в чем дело? Я не имею права позвонить на работу единственному сыну? Так получается?

- Нет, конечно, мама. Прости, я не подумал. Я... просто удивился, вот и все. Ты же никогда не звонила мне на работу. Я даже не знал, что у тебя есть номер телефона.

- Разумеется, есть, - снисходительно ответила мать. - И мне странно слышать, что ты полагал иначе. Когда это я давала повод усомниться в своих материнских качествах? Я всегда должна знать, где ты, и иметь возможность в любой момент с тобой связаться, иначе я тревожусь.

Матвей тяжело сглотнул. И почему все одно к одному наваливается, как снежный ком? Почему нельзя неприятности получать дозированно?

- А... зачем звонила?

И вообще, что это - совпадение? Или мать что-то почувствовала? И как выкрутиться и не сознаться во всем? А сознаться очень хотелось - даже если все произошедшее ему причудилось (но намерения! Намерения были и были преступны!). Облегчить душу, озвучить свои доводы в пользу того, что он - не убийца, и тогда они, эти доводы, обретут прочность, незыблемость. Мать их примет, признает и, погладив сына по голове, скажет: "Ну, конечно же, ты не убийца. Ты не мог меня так подвести". И Матвей поверит, как всегда, и оправдается в собственных глазах.

- Уже не важно, - Алевтина Григорьевна сверлила Матвея подозрительным взглядом. - Так в чем все-таки дело? Почему ты ушел с работы?

"Боги, далась ей эта работа! - в панике подумал Матвей, резко отодрав один из пластырей на ладони. Странным образом боль успокаивала. - Что за жизнь такая?"

И он соврал, правда, вышло неубедительно, потому что, во-первых, матери он врать никогда не умел и терпеть не мог этого делать; во-вторых, сам не верил в то, что она это объяснение примет.

- Мне... плохо было. Тошнило. Отравился чем-то.

- Очень интересно, - протянула мать. - Ты опять пил кофе? И ел те отвратительные котлеты из вашей столовой?

- Ни в коем случае! Я помню, что ты говорила! Я ем только домашнюю еду, ты же знаешь, мама.

- Тогда почему тошнило? - продолжала допрос мать. - Все-таки заболел?

- Может быть, - слабым голосом ответил Матвей и пощупал лоб - в холодной испарине. Волшебник не собирался упираться и спорить с матерью - себе дороже. Раз она решила, что он заболел, значит, так и есть. Надо бы и впрямь отдохнуть - завтра на работу. От одной этой мысли бросало в дрожь, и в желудке ком начинал ворочаться. - Подхватил где-то. Бывает.

- Ну-ка марш в свою комнату. Ложись в постель и жди меня. Я принесу градусник и чай.