Намеренное зло

Он мог бы этого и не говорить — Лера и без того не находила сил подняться. Страх ушел, оставив опустошение, и она позорно обмякла, растеклась по мягкому дивану, усилием воли сдерживая слёзы. Она чувствовала облегчение, потому что всё закончилось, да, но оно мешалось с осознанием того, что добровольно согласиться на это в следующий раз, когда она знает, чего ожидать, будет сложнее. Почти невозможно. Может, он поможет ей заклинанием?

Волшебник тем временем окунул в кровь тонкую деревянную палочку, помешал зачем-то и этой палочкой принялся быстро чертить знаки около мышиного трупика. За основу был взят, насколько Лера разглядела, круг. По его периметру Александр что-то писал.

По мере того, как боль утихала (видимо, мазь обладала и болеутоляющим эффектом), Лера успокаивалась. Вскоре будущее перестало рисоваться таким уж мрачными тонами, а прошлое — вызывать дрожь. И что она разнылась, как ребенок? Да, взяли кровь, да, больно и неприятно, но не убили же и не пытали, на разделочном столе не растягивали. Машинально погладив перебинтованное запястье, Лера попыталась улыбнуться — то, что не убивает, делает нас сильнее, так, кажется? Вот на этом и будем стоять.

Закончив со знаками, Александр отложил импровизированную ручку и застыл в ожидании, неотрывно глядя на мышь. По символам вдруг пробежала маленькая искорка. Она кокетливо потрескивала, оставляя после себя еле тлеющий огонь. С минуту длилось представление, за которым неотступно следили две пары глаз, затем огонь потух, а искорка, подмигнув на прощанье, исчезла. Лера посмотрела на волшебника — он недовольно хмурился. Его надежды, какими бы ни были, явно не оправдались. Жертва опыта как мышью дохлой была, так мышью дохлой и осталась.

Александр досадливо крякнул, взмахнул рукой, словно сметая со стола все, что там находилось. Через секунду металлическая поверхность вновь радовала глаз сияющей чистотой — ни мыши, ни крови.

— Не вышло? — подала голос Лера. — А что должно было произойти? Может, моя кровь не так и нужна, раз не получилось ничего?

— Дело не в этом.

— А в чем?

Волшебник помедлил, прежде чем ответить. И это вновь заставило Леру заволноваться.

— Божественный огонь в твоей крови не возникает сам собой. Точнее, возникает, но как крохотная искорка. Он должен набрать силу, яркость, но тут главный критерий — время.

— Которого, как водится — нет?

— Да.

— Что — да?

— Что нет. То и да, — не принял шутки Александр. — Я уже говорил, что огонь должен созреть, чтобы обрести свои главные свойства. И поскольку десяти лет явно не хватило, придется все-таки форсировать, хотя я до последнего надеялся, что обойдемся.

Как многообещающе это прозвучало! Сколько перспектив открывало!

— И что бы это значило? — выдавила Лера. — Очередные опыты на мышках?

— Не опыты. Тут и без меня умельцы поработали. Все давно известно. Тебе просто нужно будет принимать стимулирующее зелье два раза в день. Самое большое — неделю. Вот и все.

— Зелье. Что за зелье? Оно очень противное на вкус?

— Ммм… я бы сказал, что вкуса как такового нет вообще.

— Но разве так может быть?

— В данном случае — может. Скорее всего потому, что зельем оно названо весьма условно.

Лера кончиками пальцев погладила бинт на запястье, задним числом огорчившись из-за того, что под разбор попала правая рука. Даже в такой малости не повезло. Она вздохнула, посмотрела по сторонам. Почему всегда выходит так, что вещи, мало-мальски привлекательные издали, вблизи оказываются мусором?

— Ладно. Давайте свое зелье. Только учтите, если я умру, никакой крови вы не получите.

Александр едва заметно усмехнулся:

— Знаю. Поэтому и не предлагаю пить все сразу — делю на порции.

— Мне… сейчас надо эту гадость принимать?

— Ты позавтракала? Сколько помнится, еды на подносе не убавилось.

— Я слишком нервничала, — сочла нужным объяснить Лера. — В душу ничего не лезло.

— А при чём тут душа? — справедливо удивился он. — Тебе желудок надо было наполнить. И из-за чего ты нервничала? Тебе не понравилась комната? Кровать? Сама еда?

Лера задумчиво покачала головой. Если он не в состоянии сам уразуметь элементарные вещи, никакие разжёвывания не помогут.

— Не важно, — отрезала она. — Считайте это блажью. Где ваше зелье?

— Сначала завтрак. Иначе чревато осложнениями.

— Переживу.

— Я не собираюсь рисковать. Поэтому марш в столовую.

* * *