Наместник

– Первые опыты с электричеством были в шестнадцатом веке. Первый паровой двигатель создан в конце семнадцатого. Прообраз двигателя внутреннего сгорания – конец восемнадцатого. Все эти простолюдинские игрушки никто не воспринимал всерьез: ни их самих, ни их создателей, – но именно от них, как и от глубокого понимания принципов работы дара, началось то, что сейчас мы называем научно-техническим прогрессом. Чуть более ста лет, Игорь! Чуть более ста лет в нашем мире магия сосуществует с технологией. Причем темп развития последней куда более высок, чем у первой. И к чему это нас привело?

Я недоверчиво – уже искренне недоверчиво, а не играя мага в сто десятом поколении, – уставился на своего собеседника. Фанатик или нет, но рассказывал он удивительно интересные вещи. А с учетом содержимого папки, прочитанной совсем недавно, я, кажется, понимал, к какому выводу он меня подводит.

– Дар угасает из-за технологий?

– Вы правильно поняли проблему, Игорь, – качнул седой макушкой старик. – Чем больше развивается наш мир по технологическому пути, тем ярче проявляется вырождение в одаренных семьях.

– Как-то я не чувствую себя вырожденцем.

– Сто лет, Игорь, всего сто лет. С точки зрения истории – это лишь миг. А вот что останется от дара у ваших потомков лет через двести – триста, если наш мир продолжит развитие по выбранному пути?

– Мне кажется, что вы сгущаете краски, падре! По-моему, магия с технологией весьма органично сосуществует.

– Сгущаю краски? Настолько, что вас не пугает возможность ординара выйти против одаренного и победить? А ведь еще сто лет назад такое было невозможно даже в фантазиях!

– Модумное оружие создается при помощи дара!

– А стрелковые комплексы – без этой помощи! И сколько потребуется лет, чтобы создать для них боеприпасы без помощи магии?

Тут старикан, скорее всего, прав. Только вот толку с той правоты… Прогресс не остановить, как бы некоторые личности ни пытались это сделать. Даже если… Вот блин! Догадка буквально обожгла меня: он же именно про это и говорит! Открытым текстом! Сперва дает мне выкладки про угасание дара, затем показывает видео с подростком, магический потенциал которого зашкаливает! И закон Пира на сладенькое!

– А где родился паренек, видео про которого вы мне показали? – спросил я после недолгой паузы.

– Связали факты, верно? – Довольная ухмылка в исполнении католика выглядела очень плотоядно. – В нашем мире, в американской коммуне.

Коммуна? У католиков? Звучит как-то бредово. Да фиг с ней пока! Пусть будет католическая коммуна в Америке – не самый большой сюр из того, что я здесь видел и слышал, если подумать!

– Обособленная, надо полагать?

– Полностью лишенная связи с внешним миром, – подтвердил мою догадку доминиканец. – Никакой сети и телевидения, никаких технологий сложнее прялки. Связь с миром только через надзирающих братьев.

Типа староверов, получается? Добровольный отказ от мира с целью улучшения видовых характеристик.

– И давно она существует, эта ваша коммуна?

– Ее создал мой предшественник около пятидесяти лет назад. Мальчик, которого я вам показал, представитель второго поколения рожденных там.

Ну ни хрена себе у них масштабы экспериментов! Полвека, чтобы доказать свою правоту, причем – самим себе.

– И его дар возрос…

– Больше чем у кого бы то ни было в этой семье! Когда бы то ни было!

Я покивал на это заявление. Мол, ни на секунду не подумал, что вы врете, отец Доминик, но сразу это все уложить в голове не получается. Дайте мне время.

– То есть Ватикан желает спасти магию в нашем мире? Почему, кстати? То есть цель, безусловно, благородная, но ведь естественного отбора никто не отменял, верно? Если технология при должном уровне ее развития сильнее магии, чего дурного в том, что она победит? – Мне бы, может, не очень этого хотелось – всего за месяц жизни здесь я к дару привык и находил очень полезным, но если объективно?

– Во-первых, далеко не весь Ватикан стремится к этому, – чуть помрачнел доминиканец. – И, чтобы вы понимали, вам я предлагаю присоединиться не к Ватикану, а к ордену, который взял на себя эту миссию. Иерархи у подножия Святого престола слишком разобщены, и каждый преследует собственные цели.

– Я заметил! Вы – представитель третьей фракции, про которую я знаю. – Есть еще Экхарт с непонятными пока целями, но про него я доминиканцу говорить не стал. – Хотите сказать, что все вокруг плохие, и только орден псов Господних у нас идеалисты и филантропы?

– Кто-то должен взять на себя этот крест, – пожал плечами старик, но я заметил, как блеснули его глаза. Гордыня, как говорил один киношный дьявол, – мой самый любимый грех! А еще благие намерения – самая распространенная причина для создания тоталитарной диктатуры. Но это так, к слову.