Наместник Лемирта

— Не ори на меня. Твой Карфан, сам с ним и разбирайся! — нервно проговорила ведунья, и повернулась уходить.

— Подожди, — я задержал её за рукав. Она остановилась и посмотрела на мою руку на своем плече. Я убрал руку. — Извини. Наваливается всё как-то. Психовать начинаю.

— Понимаю. К Милёне зайди. Ей нужна твоя поддержка, — проговорила Жизнемира. — К сожалению, — добавила она и ушла, оставив меня со своими мыслями наедине.

Чего это ведунья на меня обозлилась? Вон, как на прощанье зыркнула, как будто я у неё сто рублей занял и год не отдаю. Фиг с ней, на все взгляды внимание обращать, никаких нервов не хватит.

Подойдя к двери в комнату Милёны, я прислушался.

— … никчёмная твоя мамка. Правильно бабушка говорит, мне гусей пасти, а не целительством заниматься, — шмыгнула она носом. — Что же я такая?.. Ничегошеньки не умею…

Тихонько отворил дверь.

«Я тут побуду», — кинул мне вслед Первый.

— Тук-тук. Можно?

Девушка сидела в кресле около окна, заплаканная и гладила свой большой живот. Увидев меня, она неуклюже поднялась:

— Сашенька, — подошла ко мне и крепко прижалась.

— Ну-ну, стрекоза, ты чего? Всё хорошо, — гладил я по голове свою миниатюрную жену, как маленького ребенка. Она и была сейчас маленьким ребёнком. Разве что большой живот говорил, что она всё-таки женщина.

— Возьми меня, — подняла она на меня заплаканные глаза. Ага, щас, только шнурки поглажу! Молча поднял её на руки и перенёс на кровать. Девушка стала расшнуровывать лиф. Я остановил её:

— Конечно, возьму. Сильно, жестко и долго! — сделал паузу. — Потом. А сейчас давай просто полежим, и ты мне всё расскажешь. Ага?

Пока друидка была в нерешительности, я устроился рядом, подгребая её к себе:

— Просто поваляемся, хорошо?

— Хорошо, — словно эхо ответила Милёна. Помолчали.

— Ну, и что у нашей мамки случилось? — наглаживал я живот девушки. — Что так её расстроило?

— Да, ладно. Не стоит об этом, — сморщилась девушка. — Мелочи.

— Стрекоза, вот зачем ты так? Не доверяешь мне или как?

— Доверяю, — чуть слышно отозвалась она. — Это… стыдно рассказывать.

— Значит, ему рассказать не стыдно? — выразительно погладил я её живот, — а родному мужу стыдно? Это как? — после паузы добавил, — Давай-давай, рассказывай.

— У Марианны сложные роды были, — всё так же негромко проговорила Милёна. — Нужно было зашивать разрывы… там. А я стою с иглой… и не могу. Стою, как дура, и ничего не делаю. Бабушка обругала меня и выгнала, — Милёна заглянула мне в глаза. — Какая из меня целительница, если я вот так… растерялась…

— Фу ты, напугала же ты меня, — облегченно вздохнул я. — Я-то думал, там вообще харгл знает что случилось, а тут фигня такая.

— Это не фигня! — капризно возразила друидка. — Я не должна вот так вот теряться, когда нужно делать дело. Не должна, если я целительница.

— Так, подожди, — я привстал на локте. — Ты в лазарете скольких воинов штопала? Со счета сбиться можно! А там раны покруче были, чем разрыв у роженицы. Так ведь? Ну, что молчишь? Так или не так?

— Так, — засопела Милёна.

— Ну, и? Вопрос не в том, что ты не можешь или не умеешь это делать. Умеешь однозначно! А дело в тех мыслях, что пришли тебе в голову, когда ты замерла. И я скажу тебе, о чём были эти мысли.

— Да?

— Легко! — хмыкнул я. — Ты думала, что когда тебе придет время рожать, будут ли у тебя такие разрывы и, вообще, как это всё будет. Угадал?

— Да, — девушка прижалась ко мне. — Ты считал мои переживания? Ты же маг.

— Я тебя умоляю, тут и магом не нужно быть, чтобы понять, — погладил я её по голове. — Мой тебе совет, воздержись от приема родов, пока сама не родишь. Хочешь, я Жизнемире скажу?

— Если я хочу быть целительницей, то…

— Да причем тут это? Ты уже целительница, хочешь ты того или нет. Пойми ты, голова твоя садовая. Всё бывает в первый раз. Поверь, когда ты благополучно родишь, то тебе станет вообще пофигу… Сможешь хоть на последнем дне принимать роды у других.

— Да?

— Точно говорю!

— Ты хочешь второго ребеночка? — по-своему истолковала мои слова девушка.

— А ты думала? Одного родишь и всё? Ну, уж нет, даже не надейся, — категорично сказал я.

— А вдруг у меня тоже так сложно будет? Зулка, вон, еле-еле родила, теперь Марианна.

— Зато Младка, как поссать сходила, — возразил я.

— Да ну тебя! Скажешь тоже! — рассмеялась Милёнка.

— А что, не так? Так. Так что, у каждого по-своему. И то, что у Зулы и Маринки были сложные роды, вовсе не означает, что и у тебя будет то же самое. Более того, ты дитя природы, а значит, рожать для тебя так же естественно, как дышать, ну, или по маленькому сходить. Точно тебе говорю.

Милёна прижалась ко мне и замерла. Так мы пролежали некоторое время.

— С тобой всё так просто и понятно, — прошептала друидка, — и совсем не страшно.

— Жизнь вообще простая штука. Это мы сами её пытаемся усложнять.

Помолчали.

— Саша, я хочу тебя попросить…

— Поговорить с Эмарисс? — хмыкнул я.

— А ты как догадался?

— По интонации, — опять хмыкнул я. — У вас у всех она одинаковая.