Наместный маг

Дверь самым противным образом скрипнула, а взору старосты предстала не обычная картина. По среди землянки Акилуры стоял стол. У стола стояла лавка, а на ней, спиной к старосте сидела Акилура. Разорваный топчан на полу и битые горшки не так бросались в глаза, как то, что Акилура сидела прямо. Такой староста ее не видел никогда.

- Меня зело хорошо слушай старшой! - Начала каркающим голосом Акилура. - Я прадеду твоему, отцу и тебе слово давала, что со смертью шашни водить зареклась... не сдержала я то слово...

Староста покрылся потом. Сделки со смертью всегда сопровождались чьей-то смертью в селе. Такие действа пресёк дед старосты запретив Акилуре сделки со смертью. Кодык старосты судорожно дернулся, но он не проронил ни слова.

- Родову летопись Песта я глядела. Иначе бы и не связалась со смертью. - Глаза старосты привыкли к полумраку и он увидел черное как земляное масло пятно на столе. Оно по капельке стекало вниз. - Нашептали мне предки рода Подова, что быть ему на грани той и этой стороны не раз, еще пока учебу учить будет... Я старшой Песта как родную кровь воспитала, которой не было никогда, по тому смерть звала, чтобы уберечь его от той стороны.

- Знаешь ведь, что клятву дала...

- Знаю! - Акилура хлопнула по столу рукой. От удара от столешницы отлетело несколько щепок. Старосте стали видны руки Акилуры. Они обзавелись когтями. Такими же черными, как смола. - Я свою душу отдала старшой. На свою душу торг вела...

Акилура зашлась утробным кашлем, а лужа на столе начала рости.

- В хранители Песту я черта сосватала, чтобы от той стороны берег его...

- Что ты сделала?... - Ели вымолвил староста. Пот с лица уже сошел, но вместе с кровью. Он стал белее снега.

- Рот закрой и слушай меня! Кого я ему в хранители сосватаю? Ведьма я старшой и других хранителей не знаю!... Черт тот не простой. Ему с заячий хрен до рогов крученых и лысине на темечке! С тем заветом справится, а гулебанить ему единый не даст! Смерть она хоть и во мраке живет, но под единым ходит. Не быть тому, чтобы черт по земле разгуливал, да бесчинства творил. Ангел младшой с Пестом рядом всегда будет. - Акилура вновь зашлась кашлем, но спустя несколько ударов сердца продолжила. - Я за то свою душу в службу смерти отдала...

- Значит до городища дойдут?... - Не смело произнес Староста.

- Не дойдут! Тень Пикарда на кладбище уже топчется. В Подовой стороне. Так Пест решил, ибо его стороны на нашем кладбище нет. Чудом ноги он унес, когда лихой люд след на них взял. Пикард тогда свой живот отдал, чтобы Песта уберечь. - Акилура глубоко вздознула. - Тяжко мне старшой! Смерть меня зовет... Знаешь ты, что с ведьмами апосля смерти становится?

- Знамо то Акилура... - Хрипло произнес староста.

- Ну, коли знаешь, то дверь на засов снаружи закроешь. Вместо засова прут ивовый, что под ногами у тебя, всунешь. Мужиков соберешь и до заката все окна заколотишь, да печную трубу мхом заткнешь. До прихода Песта с учебы не вздумай носу в землянку мою казать... Тяжко мне... Уходи старшой...

Староста подхватил с полу ивовый прутик и вылетел за дверь. Взглянув на солнце, которое было в зените, он припустил к мужикам.

Акилура в это время продолжала сидеть за столом. Ее когти все сильнее впивались в столешницу, а из черных провалов глаз текли черные как смола слезы.

- Ты уж прости Пестушка, прости старую...

В двух пеших переходах от города Вивек.

Лес размеренно шумел молодыми листьями. Ветви слегка качались под легкими порывами ветра, создавая не повторимый шепот листьев. На одном из деревьев, стоящих у края небольшого озерца была привязана веревка. На этой верёвке был за шею привязан человек. Он был весь в синяках и ссадинах, а на спине зияли две раны из которых торчали обломанные древки стрел. Его тело качалось в такт дуновениям ветра.

Пест стоял в повязке на глазах и рассматривал Пикарда. Он был абсолютно гол, а на его шее была веревка. Второй конец был привязан к ветке березы. Синий язык вывалился из рта, а шея не естественно вытянулась. Повязка на его глазах не мокла, но челюсти были сжаты так, что мышцы на скулах вздулись, а кулаки от напряжения побелели. Он глубоко вздохнул и медленно выдохнул. Он повторял это несколько раз, пока не успокоился. Когда все же успокоился, он снял повязку и начал копаться в своем мешке, ища то, чем можно перерезать веревку.

Он достал свой нож и, зажав его зубами во рту, принялся карабкаться на дерево к суку, на котором был привязан Пикард. Когда он срезал веревку раздался глухой стук от упавшего тела.

Спустившись с дерева он начал копать могилу прямо под деревом. Идея была не совсем удачная. Ему часто попадались корни и приходилось останавливаться. Копал он сырой, выструганной ножом палкой. Выгребал землю небольшим котелком, в котором варили еду вместе с Пикардом. Корни резал ножом, который сам выковал.

Периодически он вылезал из могилы и одевал повязку, рассматривая душу Пикарда, которая носилась вкруг тела, постоянно приговаривая: "Как же так?... Без меня то он куда?... Живота долг не отдал...". Пест периодически спрашивал душу, хватая ее за руку.

- Как звать?