Наместный маг

- Лесничий дружочек! Возьми пирожочек, да ко мне подойди. Помощь мне окажи. - Повторяла Акилура как мантру, положив кусок пирога на пень, который находился на границе леса. Сзади послышался топот мужиков. Старуха вытянула назад руку, давая знак им остановиться.

Одетые в кожаную броню мужики остановились на расстоянии ста метров. Акилура умолкла и замерев стала вглядываться в лес. Спустя минуту она слегка хлопнула в ладоши. Звук же от такого хлопка вышел оглушительный и эхом разнесся по окрестностям.

- Чего шумишь? Тут я! - Послышалось из под ног старухи. Из травы поднялась кривая ветка. Используя пару веток как руки, а другую пару как ноги, она поднялась. - С чем пришла?

- Долг с тебя спросить хочу! - Прокаркала та в ответ.

- Долг говоришь? - Писклявый голос ветки приобрел задумчивые нотки. - Чем долг взять хочешь?

- Мужик, что на лысом холме живой?

- Живой покамест!

- Вот к тому мужику и отведешь старшого села с людьми. И зверя от мужика того отведешь!

- Зверя то я отведу, а старшой не знает к лысому холму дороги?

- Знает, но ты его своими тропами поведешь! - От этих слов Акилуры ветка зашипела.

- Не бывать тому, чтобы по моей тропе человек шастал!

- Я тебя не просто так прошу! Я с тебя долг живота требую!

- Не бывать я сказал! - Писк ветки приобрел истеричные нотки.

- Забыл ты кто тебя из духов лесных вытащил! Забыл, кто тебя кормит! - Акилура протянула руку с разбухшими суставами в сторону ветки и сжала пальцы в кулак. Сжимая кулак до побелевших костяшек, она начала его вращать. От ветки послышался писк наполненный болью. - Я тебя хозяином леса сделала, я тебя от магов пришлых прятала, я тебя кормлю силою своею! Забыл ты, чье сердце под лавкой у меня лежит! Силу в себе почуял!

- Сделаю! Сделаю, отпусти! - На срыве пищала ветка, изгибаясь в причудливые формы. - Все сделаю!

- Мужиков обратно, вместе с тем, что на холме лежит, так же по своей тропе воротаешь! - Со злостью прокаркала Акилура. - Не дай единый я услышу, слово плохое от мужиков! Месяц без еды сидеть будешь!

Ветка выпрямилась до исходного состояния и упала, а старуха повернулась к мужикам и махнула рукой.

- Держи! Это зелье, что с торжища мужики привезли. На раны Пикарду нальешь, а что останется в рот выльешь. Как воротаетесь - Пикарда ко мне несите. И поищите во округе. Духи предков сказали не с пустыми руками идет! - Старуха протянула маленький флакончик старосте. Тот кивнул и они с мужиками двинули к лесу...

Спустя пару дней.

- Звала Акилура? - Староста смотрел на серое, осунувшееся лицо местной ведуньи.

- Звала! Глав родов собрал?

- Здесь мы! Послышалось из-за спины старосты.

- Песта привел?

- Тут я баб Акилура! - Послышался голос Песта.

- Заходите тогда, чего встали? Ты Пест сядь у печи, да помалкивай и на ус мотай! А ты староста, и вы главы родовы на лавку садитесь. - Пройдя в комнату, мужики уселись на лавку, рядом с лежаком, на котором лежал Пикард. Он лежал на животе и размеренно сопел с закрытыми глазами. На всех места на лавке не хватило и некоторые остались стоять радом. Староста сел не против лица Пикарда.

- Просыпайся Пикард! Старшой говорить с тобой хочет! - С этими словами Акилура провела рукой по лицу раненого. Глаза Пикарда открылись, уставившись на старосту, и на лице растянулась улыбка.

- Дошел всё-таки я старшой!

- Добре, что дошел! Рассказывай, что в городище видел! Все рассказывай! - Староста хмурился, глядя на него. Было за что. Пикард вернулся без кожаной брони, без сапог и без единственного в селении клинка. Средний клинок был среднего качества и владеть им никто не умел, но это была ценность для всего селения.

- До городища дошел без лиха... - Начал Пикард нахмурившись под взглядом старосты. - В городище попытался люд расспросить, но ты без меня знаешь, что без добра для себя, никто пальцем не шевельнет. Я покумекал и так и эдак и пошел в харчевню. Долго искал, где маги почуют, но найдя нос повесил. Цены были такие, что тех серебрушек, что ты мне дал и на ночь постоя не хватит. Приютился я у портовых мужиков в бараке, за бутыль медовой. Слово за слово я им дело расказал. Они то мне и расказали все. И про постой и про житье городское. Ты прости меня старшой, но пропил я твои серебрушки. Не сдержался... не гневайся единым молю!

- Забыл яму холодную, да ушат воды ледяной..., но не о том речь. Ты говори, что выведал! - Староста цедил слова сквозь зубы. Было заметно, что он очень зол.