Нана

— Я не мог быть с тем, кого люблю, а ты все еще можешь. Слышишь?

— Да. — Мне было стыдно, что он тратит свои последние силы на эти слова.

— Распорядись этой жизнью правильно, пташка. Хорошо? — Дождавшись моего кивка, дядя Ваня с трудом выдохнул. — Проживи ее достойно. — Вдохнул с хрипом. — И будь счастлива…

Дернулся всем телом. А затем его рука безвольно разжалась, губы расслабились и застыли, а глаза замерли, глядя куда-то сквозь меня.

Мои пальцы задрожали, утопая в его еще теплой крови, плечи заходили ходуном от новых рыданий. «Я только что потеряла своего лучшего друга. Самого доброго, щедрого, мудрого. Он умер, и мы больше никогда не увидимся. Никогда…»

Выдохнув, почувствовала, как силы покидают меня. Слезы падали на его тело, перемешиваясь с кровью и тут же остывая. Перед глазами все плыло. Сознание отказывалось принимать произошедшее.

«Нет, это не может быть правдой, нет, нет»

Рука Ильи опустилась на лицо дяди Вани и бережно прикрыла веки. Я все еще плакала, когда под звуки сирен нас окружили десятки незнакомых людей. Все еще дрожала, когда, сидя на бордюре, Илья укачивал меня в своих объятиях, пытаясь успокоить.

Я была ослеплена болью, мне не хотелось жить, но только его сильные руки раз за разом возвращали меня в сознание, уговаривая остаться и жить. Снова. Как того и просил один очень хороший человек, память о котором мы будем хранить в наших сердцах всегда.

Эпилог

Илья

Ноющая пульсация внутри набирает обороты. Ее рука гладит мой живот и опускается все ниже. Ловким движением проникает под штаны, заставляя меня хрипло стонать.

Ей нравится. Она — сумасшедшая. Мы занимались этим ночью, потом еще на рассвете, и теперь я снова взведен, как курок, по одному лишь щелчку ее пальцев.

— Нана, — шепчу на ухо, задыхаясь, — ты вроде хотела помочь мне одеться, а не раздеться.

— Сама в шоке, — отвечает она в темноте фургона и снова припадает губами к моей груди.

Осыпает поцелуями плечи, впивается в шею зубами, прикусывает. Пульсация внизу живота становится болезненной, от возбуждения у меня почти срывает башню. Накрываю губы Наны страстным поцелуем, запускаю ладони под ее майку, и от одного прикосновения она со стоном изгибает спину. Нетерпеливо, жадно, хрипло дышит, прижимаясь все ближе. Всем телом. Прикрывает глаза.

Черт… Расстегиваю лифчик и сжимаю ее груди. Они идеальные, помещаются в моих ладонях так, будто специально для этого и были созданы. Нана дышит все тяжелее, прижимает меня к стене, не давая выбора. Она точно не от мира сего. Ну, и кто занимается сексом перед важным заездом?

Мы. Кто же еще?

Сдергиваю с нее трусики, подхватываю под бедра и поднимаю на весу. Быстро разворачиваюсь, прижимаю ее спиной к холодной стенке фургона и вхожу резко, неожиданно, не давая опомниться. С ее губ срывается громкий вздох, и стройные ноги сильнее обхватывают мою талию.

Нана шумно выдыхает, впивается пальцами мне в плечи и волосы, подается вперед всем телом. Чувствую, как она обхватывает меня изнутри — плотно, жарко, и с нажимом касаюсь своей твердостью самой ее глубины.

Она замирает, принимая меня на всю длину, выгибает спину и низко охает. И я тоже останавливаюсь и застываю вот так, чтобы посмотреть на нее. Порочную и чистую одновременно, раскрепощенную со мной наедине и скромную на людях, с припухшими от поцелуев губами и разметавшимися по плечам волосами. Мою. Смотрю в ее глаза и понимаю, что в них все, что делает меня счастливым.

Выхожу и снова резко заполняю ее до конца. До боли сжимаю пальцами ее ягодицы, с силой вдавливаю в металлическую стенку фургона. Пусть все слышат, мне все равно. К черту заезд, все эти соревнования, всё! К черту! Эта девушка — единственно нужное и важное, что есть в моей жизни. И я продолжаю: ритмично, жестко, глубоко, быстро. Снова и снова.

Нана дышит прерывисто. Тихо стонет, закатывая глаза. Ее руки мечутся по моим плечам, а с губ слетают признания в любви вперемешку с неприличными словами. Она то смеется, то плачет, то на мгновение замолкает, будто вот-вот задохнется, а затем снова сбивчиво что-то шепчет и просит меня не останавливаться. Я наслаждаюсь каждой секундой, чувствуя свою власть над ней, двигаюсь все быстрее и сильнее, ощущая, как напрягаются ее мышцы.

Нана обхватывает мою спину руками, впивается пальцами в кожу. Ловлю губами капельки пота, стекающие по ее шее. Врываюсь в нее снова и снова. Мы — как две половинки, два кусочка одного целого, которые слишком долго искали друг друга. Превращаем секунды в вечность, слышим, видим, любим, дышим одним воздухом, делим на двоих стук наших сердец.

Чувствую, как она начинает дрожать. Трепещет, сжимает меня, закусывает губу, чтобы не закричать. Я тоже подрагиваю внутри нее, но сдерживаюсь, чтобы не кончить. Мне хочется продлить этот момент, любуясь ею, впитывать глазами все оттенки эмоций, написанные на ее лице.