Нана

Но не успела я вдохнуть хоть немного воздуха, как его губы яростно впились в мои. Руки лихорадочно задрали платье и до боли сжались на ягодицах.

— М! М-м! — Попыталась сопротивляться я, но его язык грубо раздвинул мои губы и уже проник в рот. Дернула головой. — Стой! Перестань!

— Тебе понравится. — Взял меня под бедра, оторвал от земли и понес в спальню.

— Кирилл, — попыталась отпихнуть его.

— Я люблю тебя. Так люблю, что самому страшно. — Пробормотал, опуская меня на кровать и наваливаясь сверху. — Люблю. — Лихорадочно произнес, покрывая поцелуями мою шею.

— Кирилл, ты пьян. Что ты делаешь? — Попытки оттолкнуть его не давали успеха.

Сильные плечи казались железными, руки цепкими и мощными. А жадный взгляд замутненных глаз возвращал меня к тому, что так отчаянно не хотелось вспоминать. Те же потные ладони, запах спиртного, тяжесть тела, вдавливающего в диван.

— Кирилл! — Крикнула из последних сил.

— Сейчас все будет хорошо, малыш. Сейчас. — Словно не слыша, раздвинул мои ноги своими.

Заткнул рот поцелуем, застонал или зарычал, не разобрала. Спустил вниз ворот платья, оголив плечи. Затем дернул лямку бюстгальтера, задрожал, сминая мою левую грудь в ладони. Шумно задышал, продолжая терзать мой рот. Кажется, перестал соображать, ослепленный каким-то безумным, почти животным желанием. Перестал слышать мои стоны и мольбы в попытке отстраниться от него.

— Нет! — Выдохнула, когда он, наконец, отцепился от моих губ и скользнул вниз к груди. — Кирилл!

Но он не откликался. Его руки блуждали по моим бедрам, стаскивая вниз трусики, губы и язык ласкали обнаженные груди. То, что я извивалась, как змея, пытаясь вырваться, его ни сколько не смущало.

— Пожалуйста, — всхлипнула в панике, вцепляясь в его волосы. — Я так не хочу. Пожалуйста, Кирилл…

И слезы горячим потоком хлынули из глаз.

— Черт! — Он вдруг приподнялся, отталкивая меня от себя. — Черт! — Взмахнул руками и уставился в потолок, пытаясь отдышаться. — Сколько еще будешь меня мучать? — Ударил кулаком в стену. Застонал, глядя, как я, вскочив, принялась одеваться. — Самой не надоело? — Содрал простынь, яростно скомкал ее и швырнул в меня. — Что со мной не так?

— Я ухожу. — Судорожно натянув лямки бюстгальтера, принялась застегивать платье. Затем схватила рюкзак с кресла и пулей бросилась к выходу.

— Нана! — Взревел Кирилл, как раненый зверь. Поднялся с кровати, пошатнулся. — Нана!

Но я, надев обувь, уже выбегала за дверь.

— Нана, прости меня! Я не хотел тебя обидеть. Не хотел сделать больно! Не уходи, пожалуйста, не уходи!

18

Кирилл

Пробуждение оказалось неожиданно тяжелым — почти восстание из небытия. С трудом оторвав голову от подушки, постарался разлепить глаза. Что это было? Что, вообще, со мной произошло?

Отрывки воспоминаний никак не хотели складываться в общую картинку, комната кружилась перед глазами. Во рту першило, боль звонкими колокольчиками била в виски. Не выдержав, рухнул обратно в постель и подтянул к себе разрывающийся трелью телефон.

— М… — Промычал в трубку, нажав на экран.

Очевидно, что ничего не вышло, так как аппарат продолжал надрываться, но теперь уже мне прямо в ухо. Выругался и прошелся по дисплею всей ладонью. Сработало. Смартфон прекратил орать, на секунду замолчал, а потом разразился проклятиями Левицкого:

— Твою же мать, Леманн! Ты где?!

— Да. — Выдохнул, снова проваливаясь в сон.

Для удобства устроил телефон прямо поверх уха и опустил руку.

— Что да? — Не унимался Тим. — Я спрашиваю, где ты?

А где я?

Перед глазами пронеслись события прошлой ночи. Пешая прогулка по городу, угон тачки и последовавшие за ним спасительные для нервной системы вливания алкоголя. Долгожданное расслабление… Потом? Что потом?

И тут меня будто пронзило стрелой. Дорога до дома, как в тумане, девочка моя любимая… ее глаза испуганные… Нана! Нет, нет…

Я подскочил на постели, отшвырнув телефон в сторону. Куда теперь бежать? Как исправить ситуацию? Ведь я даже толком не помнил, что именно наделал. Как сильно напугал ее? Не причинил ли ей боли?

Огляделся.

В глаза точно песка насыпали. Все расплывалось, рябило. Встал. Шатаясь, осмотрел кухню, ванную — пусто. В квартире, кроме меня, никого не было. Не зря говорят, что алкоголь развязывает язык — у меня еще и руки развязались. С досады ударил себе в лоб, чем сделал еще только хуже: головокружение повалило бренное тело обратно на диван.

— Да. — Прохрипел, подобрав с пола смартфон.

— Ты живой, нет? — Голос Тима теперь казался обеспокоенным.

А я не знал ответа на его вопрос. Отражение в широком экране телевизора подсказывало, что я — чмо со взъерошенными волосами, помятым лицом, которое спало прямо в одежде, и, очевидно, выдыхало сейчас в окружающую атмосферу удушливые пары вчерашнего рома, выпитого в огромном количестве, еще и на голодный желудок.

— Да. — В который раз пробормотал я.

— Кир, все в порядке?

Да ни хрена. Если я не верну Нану, больше ничего не будет в порядке. Никогда.

— Нормально.

— Я у Шумахера. Уже час здесь тусуюсь. До тебя дозвониться не могу.

Воды бы попить…

— Я спал.