Нана и Мохан. После сумерек богов (СИ)

Она поднялась со своего кресла, обошла огромную фигуру Нергала, и приблизилась к самому краю возвышения. Подняла вверх ладонь, прося о внимании пирующих.

— Хорошо, — проговорила она. — Я не просила себе кресло старосты и не буду цепляться за него любой ценой. Если, по словам Нергала, мужчины не желают видеть в должности старосты женщину, считая, что это унизит их, пусть выскажутся. Если большинство мужчин окажется против моего восседания в кресле старосты, я оставлю его.

— Ты учтёшь только мнение мужчин? — возмутилась Лакшми. — А мнение женщин-богинь уже ничего не значит? Мало того, что из семи богов-правителей шестеро — мужчины, и всего одна женщина? Значит, даже единственная женщина среди старост это тоже много? — глаза ее гневно сверкнули. — Если Инанну-Афродиту выживут с кресла на возвышении, я уйду из объединённого пантеона и Гефест уйдет со мной! Или здесь собирается верховодить Нергал?

Нергал бросил на нее презрительный взгляд и обратился к пиршественному залу:

— Ваше слово, боги-мужчины, сейчас решит все! Выскажитесь хотя бы большинство!

— Да брось ты, — отозвался позади него Индра, державший кубок с вином. Вино это было доставлено на пир богов объединённого пантеона самим Дионисом, который хоть и не решался ещё перейти на сторону Семи полностью, но не отказался попировать с ними. Его вино решились отведать даже боги Тримурти, считавшие прежде вино напитком демонов. Уж если это пили сами Вишну и Шива, то такого напитка не следовало гнушаться!

Нергал развернулся лицом к царю богов Тримурти. Индра был непривычно добродушен, глаза его весело поблескивали.

— Что ты имеешь против того, чтобы такая красивая богиня сидела высоко и все видели ее? — тон его был наполнен шутливыми вибрациями. — Или ты слишком устойчив к женской красоте, Нергал, и она не радует твоего сердца?

Брови Нергала сурово сошлись на переносице:

— Это все намного серьезнее, чем вы думаете!

Он метнулся к длинному столу, за которым находился бог солнца и его пантеон:

— Уту-Шамаш! Ты видишь, что происходит. Мы все решили стать членами пантеона Шести, поверив его правителям. Но кто же мог подумать, что они вдруг навяжут бабу над нами! Полагаешь, это справедливо? Полагаешь, они считаются с другими богами? Скажи ты свое слово, уверен, боги-мужчины твоего пантеона поддержат тебя!

Бог солнца лучезарно улыбнулся:

— По-моему, ты сгущаешь краски, пытаясь представить происходящее в мрачных тонах. Что плохого может сделать одна женщина, если шестеро мужчин всегда могут ее поправить? Вот если бы нами управляли шестеро женщин и один мужчина, то, пожалуй, это бы меня напугало! — он засмеялся и весь пиршественный зал подхватил его смех, забавляясь этой шуткой.

Не было смешно лишь Нергалу. Он обвел суровым взглядом богов-мужчин пантеона Амона и что-то подсказало ему, что здесь он не найдет себе поддержки. Боги Амона смотрели на Нергала как-то снисходительно, с улыбкой, как на существо, которое на самом деле творит из мухи слона, впадая в панику по пустякам и пытаясь заразить ею других.

Нергал ощутил себя униженным, но уняться, отойти в сторону было не в его силах.

Он приблизился к длинному столу, который занимал Аид и вся его свита из подземных богов. Аид, прежде всего суровый, с осуждающим выражением глаз, теперь выглядел непривычно довольным. Наконец, он вырвался из подземелья и пировал с другими богами на поверхности земли! Разве не этого ему хотелось всегда? Правда, цена этому слишком высока: его освободили от вечного заточения эти страшные сумерки богов, после которых последовали ещё более ужасные новости, что не вечно богам жить и быть богами, но… Зато последние века он проведет на свободе, под солнцем, да ещё и с женщиной, которую он полюбил по-настоящему — этой прекрасной, нежной и грозной Парвати!

Ему совсем не улыбалось о чем-то спорить и в чем-то сомневаться, но Нергал явно не желал этого понимать:

— Аид! Ты скажи свое слово!

Бывший царь мертвых укоризненно покачал головой:

— Нергал, ведь ты правил подземным миром, как и я, у тебя было достаточно времени и тишины, чтобы научиться мыслить философски. Подумай сам: там, где власть принадлежит исключительно мужчинам, а женщинам предоставлено молчание и терпение, никогда не бывает ничего хорошего. Мы, мужчины, по своей природе более суровы, жестоки, беспощадны и грубы, нежели женщины. И женщины созданы той же природой для того, чтобы смягчать нас и спасать от самих же себя. Мы, пожалуй, задушили бы друг друга, не было бы нам спасения от самих себя, если бы женщины совсем не имели власти над нами! — Аид, наконец, улыбнулся. — К тому же, когда рядом с тобой на троне очаровательная женщина, твой собственный трон в два раза мягче делается! — пошутил он. Затем обратился к сидевшему рядом с ним Гипносу, слушавшего его и смотревшему на него сонными зеленоватыми глазами:

— А ты что думаешь по этому поводу?

— А я как ты! — зевнув, отозвался Гипнос.

Аид засмеялся и его смех поддержали другие боги, слышавшие разговор.