Нана и Мохан. После сумерек богов (СИ)

— Вот! Остановимся на этом. Этот жирный и потный мужик — мерзкий гусекрад. Мне, конечно, было бы плевать, что он крадёт — гусей, свиней или бельё с верёвок. Но я вспомнила его рожу. Это он тогда вышвырнул из автобуса меня и мой гроб. Гроб треснул на середине, так он шмякнул его! Я тоже летела кубарем. Как он посмел? Вот как он посмел или я не ужасная подземная богиня, которую боялись даже боги Верхнего Мира?! — проорала Эрешкигаль.

— Подожди. Ты пыталась втащить гроб в автобус?!

— Да.

— Зачем тебе это было нужно?

— Это было делом принципа. У меня было отвратительно на душе. Если бы я затащила гроб в салон автобуса и проехала бы так хоть пару остановок, я уверена, мне бы полегчало. Но этот мерзкий дрыщ всё испортил. Я хотела превратить его в жабу, но было слишком много свидетелей, не хотелось этих охов и ахов, не тот был настрой. А сегодня я столкнулась с ним нос к носу, подонок узнал меня и нахально мне подмигнул. Я решила было, что вот сейчас я его точно в жабу превращу, но тут я вспомнила, что у меня есть сестричка, богиня любви, которая сделает для меня всё и пойдёт за меня в огонь и в воду. И подумала, что негодяй должен влюбиться в меня и страдать от безответной любви. Это ему похлеще жабьего облика будет. Он и так от него мало отличается.

— Какая глупость! Зачем тебе этот потный и жирный бочонок, крадущий гусей? Найди себе красивого парня и развлекайся с ним, я посодействую, если что.

— Мне он не нужен, как ты могла подумать такое! Я просто хочу, чтобы он сох и сгорал от безответной любви к женщине, которую когда-то обидел! Сделаешь или нет?!

— Хорошо. Чем бы дитя не тешилось!

Мысли Наны уже были о другом. На следующий день она была приглашена в гости к Мохану в его дворец на другом конце города. И в богине, долгое время страдавшей от уныния, вновь пробуждалась жажда красоты. Материализовав большое округлое зеркало, она установила его на столик, сама пристроилась в кресло напротив своего отражения, которое казалось ей прекрасным, как никогда, и занялась причёской. Вспомнились старые времена, когда сама она придумывала разные помпадуры и приказывала спиралям своих волос укладываться в них. Тут же была сотворена целая пропасть заколок и шпилек.

— Зачем тебе причёска, — если голову ты уже потеряла, — проворчала Эрешкигаль, пуская дымок из трубки.

— Могу и тебе пособить. Может, меньше пить и курить станешь. Взгляни на меня: с тех пор, как в моей жизни появился Мохан, я капли спиртного в рот не беру.

— Нет уж. Вино и табачок богиню не погубят. А вот любовь однажды мне испортила судьбу. Боюсь я теперь любви этой твоей.

— Ты же теперь свободна. И не обязательно опять связываться с дикарём.

— Я уж теперь и не знаю, какой типаж мужчины мог бы утешить меня.

Мохан, услышав через стену, как переговариваются две богини, принял невидимый облик и поспешил перейти в их комнату. Он очень хотел вновь услышать приятные отзывы о себе из уст любимой.

— Ты же теперь свободна, — повторила Нана, укладывая локоны, — не то, что раньше, когда ты была в плену у Иркаллы и была вынуждена торчать там безвылазно с Нергалом. А сейчас другое дело. Почему бы тебе не выбрать какого-нибудь красивого смертного в постоянные партнёры? Со смертным даже удобнее, чем с равным тебе божеством.

” — Что, что? — Мохан не мог поверить своим ушам. — Что ты говоришь такое, любимая? Ты ли это произносишь? Или я теряю рассудок?»

— Ну, подумай сама, — весело продолжала Нана, — смертный может стать твоей самой интересной игрушкой. Ты можешь полностью подстроить его под себя. Если ты чего-то захочешь от него, чтобы он поступил так-то или так-то, ты просто можешь внушить ему и всё будет по-твоему. Тут можно развлекаться, как угодно. Можно сделать так, чтобы он всегда и во всём соглашался с тобой. Не надо искать к нему подхода, не надо приспосабливаться под него. Захочешь, чтобы он спал — просто усыпи его. Нужно тебе, чтобы бодрствовал — пошли ему энергию. Пожелаешь — он сядет. Пожелаешь — он встанет. Все его мысли у тебя как на ладони. Ну, чем не красота?

— Красота, — усмехнулась Эрешкигаль. — Но мне и этого сейчас не надо. Не знаю сама, чего хочу от мужчины и что заставить его сделать, чтобы он позабавил меня.

— Может, танцевать, как медведя в цирке? — Нана засмеялась. — А почему бы и нет. Удобства и забавы — это лучшее, что может быть.

Мохан ухватился за голову и ощутил, как бешено колотится сердце. Услышать такое он никак не ожидал. Ведь его любимая принимала его за смертного — так она до сих пор думала о нём? Он — её игрушка? Ему мелькнула мысль, что всё-таки в самом начале он был прав, когда подумал, что внешность обманчива. Маска бывает очень даже надёжной.