Нанизанные строфы. Стихи

Припомнила далёкий век,

(Про это в книжке все читали),

Как греки всех своих калек

В младенчестве с горы кидали.

От страха тут вспотел примат:

Ведь может снова в человеков

Произойти его «откат»?

И как тогда спастись от греков?!

Не спать! чтоб не нашли врасплох,—

Решила тут же обезьяна.

Такой в мозгах чёртополох!

Такая, братцы, «Рамаяна»!

* * *

Анатомия д-ра Декальянса

Глядите! Хо! –

Он пляшет как безумный! —

Тарантул укусил его!

Подметив, как кота всегда

Ума лишает валерьяна,

Чёрт людям мостик сотворил

На небо с помощью кальяна. —

Из фарша образов и снов

Кальянщик «стряпает котлеты»

И шлёпает без спросу их

На плечи всем как эполеты. —

И вот уже в мозгу растёт

Могущества фата-моргана,

Почти до Бога достаёт

Своим перстом рука Адама!

Так близок Гения триумф…

Но подлый Чёрт пращу вращает,

И камень, точно бьющий в лоб,

В червя героя превращает.

Герой стремглав несётся вниз,

Проклятием клеймя Денницу:

В какой уж раз не удалось

Пожать ему Творца десницу!

Печальный вот такой регресс —

Его свели как бородавку!

Тут поневоле будешь псих,

Да лучше б выдали удавку!

Психеи психу крестят лоб

И дарят – как на день рожденья —

Удавку, компас, микроскоп

И три сосны для заблужденья.

Весь мир на атомы разъял

Наш псих под линзой микроскопа…

Так в детстве тайно он продрал

Картонный бок калейдоскопа

И внутрь залез, чтобы узнать

Секрет узоров фееричных,

Но было в тубусе лишь пять

Стекляшек малосимпатичных…

Нет! видно, всё ж-таки кальян

Назначен нам на роль факира,

Который, погрузив в туман

Реальную картину мира,

Лоботомию совершит

Психоделическим ланцетом.

И тихо Истина скулит

Посттравматическим фальцетом:

«Три точки–три тире–три точки —

Грузите Диогенов в бочки!»

* * *

Одинокая песнь на родном пепелище

Старые песни забыты,

Бьет тишиною вечер,

Двери теперь открыты,

В доме гуляет ветер.

Не волки мы, но на луну

Права такие же имеем,

Хотя, в отличие от них,

Выть «нараспашку» не умеем.

Наш вой не терпит суеты,

С годами крепнут обертоны,

Не слышимы, и тем страшны,

Как жертву ждущие питоны.

Я песню старую спою

С беззубой совестью дуэтом,

Потом в стакан сто грамм налью,

Над ним воздвигну блин с паштетом,–

Поставлю памятник мечтам

И всем, кто их достичь не смог…

«…Так храм оставленный – всё храм,

Кумир поверженный – всё бог!»

* * *

Под «знаком Агасфера»

Бродяга, солнцем утомлённый,

Мусоля фильтр от сигареты

Глядел с восторгом, изумлённый,

Как турман крутит пируэты.

Он захотел оседлой жизни,

Так, чтобы заново родиться,

Иметь семью и дом – с забором!

Чтоб было где от всех укрыться.

В поклаже, правда, нет богатства:

Под пылью снов фантазий грядка…

Вот если б из заноз дом делать —

То в них не будет недостатка.

Но тут заныл в степи далекой

Варган, сменяясь волчьим воем,

Сигнал давая, что опасно

Кочевнику дружить с покоем.

Всё, что сулит он – то оковы!

Долой дурман! Пробило время!

Заржали ржавые подковы,

И ноги сами ищут стремя!

Уходит странник, не прощаясь, —

Сам капитан себе и штурман, —

А на плече его, качаясь,

Как ангел спит уставший турман.

* * *

Святое безлюдье

Когда подымешься к вершинам синим,

Где достаешь руками небосвод…

Смотри – за вершиной вершина,

Вершина и бездна за ней,

Здесь мира всего пуповина

Хранится вдали от людей.

Здесь время стоит у порога —

Ждут выхода годы и дни —

Здесь рай для уставшего Бога,

Здесь лечит он нервы свои.

Вода здесь – зерцало событий,—

И кванты в дрожаньи своём

Прядут судьбоносные нити,

Как пчёлы «танцуя» на нём.

Здесь небо ложиться на землю

Роняя со звёзд семена,

И тундра, покрывшись щетиной,

Трубит, что настала весна.

Вся живность полезла наружу,

Предчувствуя бал-маскарад,—

Ведь солнце раз в год на полгода

Выходит на свой променад.

Оно потянулось лениво,

С трудом разлепило глаза

И бросилось тут же шкодливо

Играть как дитя-егоза:

Горам поправляло манишку,

Ручьи заплетало в косу,

И бликом гоняло «зайчишку»

На мокром оленьем носу. —

Замучило всех за полгода

Своей неуёмной игрой!

Но быстро потом облысело

И спать улеглось под горой.

Сейчас до его пробужденья

Сюда Бог шлагбаум закрыл,

Но кто-то в залог возвращенья

Штатив на утёсе «забыл»…

* * *

Остров Сан-Микеле в Венеции

В кафе за столиком дымит

В губной помаде сигарета…

Шлепками мерно бьёт волна

По мшистой ляжке парапета…

В тумане трутся бок о бок

Разноголосые гондолы…

Их сплетни слушают мосты,

В смущении задрав подолы…

Несуетно, без звезд одна,

Мигает маяка колонна…

Когда-то полная луна

Сейчас к самоубийству склонна…

Скульптур кладбищенских миманс

Стоит под ветром, завывая,

И вместе с ним поёт романс,

Нетрезвых сторожей пугая.

* * *

Как мы ходили смотреть самую большую в году Луну

Вот выплыла луна,

И каждый мелкий кустик

На праздник приглашён.

Как брага закат вспузырился, и в нем

Кальмары разлили чернила…