Наноид. Исходный код

Мне приходилось постоянно заходить в мастерскую на нижние этажи нонокса. Там велась торговля механизмами, которые не прошли контроль безопасности. Каждый из них мог содержать вирусный код, который был способен взломать код защитного поля нонокса.

Список того, в чем я нуждался, был бесконечным: портативные генераторы, инструменты, начиная от лазерных фрез и до нано-ключей, переносные и настольные нано-сканеры и доступ в файлы военных данных, наноструктуры и портативные коммуникационные единицы.

Никто не мог предположить, когда человеку удастся научиться контролировать коды наномашин. Без этих кодов люди никогда не смогут приблизиться к пониманию того, что представляют собой наноиды – следующее звено в эволюционной цепочке человека.

Бессмысленно уходило время в ожидании необходимых устройств. Но надо было ждать. Впрочем, разве не бессмысленна была вся жизнь маленькой человеческой колонии? Сохранить себя и продолжить себя же в потомстве – главнейшая и, по сути, единственная цель, которая была у человека в прошлом. Люди в ноноксе пытались жить. Но через два–три поколения придется вести генетические карты и следить, чтобы не было вырождения, подбирать пары по генетической целесообразности. Но теперь мир человека соседствовал с миром машин. Человечество никогда снова не будет привязано только к одному миру…

Люди вокруг были серьезны. Теперь выражение страха никогда не сходило с их лиц. Большинство людей старались держаться от наноидов подальше, опасаясь, что машины залезут к ним в мысли? Людям следовало быть осторожнее…

Ни для кого никогда не было секретом, что имплантаты меняли человека. Причем не только в физическом, но и в психическом плане. Немотивированные вспышки гнева становились нормой жизни. И жизнь человека продолжала меняться.

Целые страницы истории планеты, записанные в цифровом виде, были стерты или погублены эпидемиями, искусственно запущенными машинами. В таких случаях оставалось рассчитывать лишь на человеческую память – но это не самое надежное хранилище информации. Времена менялись, а люди пытались остаться прежними.

По своей природе наноиды являлись техническими устройствами, но их сущность находилась за пределами человеческого понимания.

Правила жизни в подземных базах ничем не отличались от законов выживания в Робобото – городе наноидов или в других ноноксах. Везде выживал сильнейший и хитрейший. Естественный отбор в самом примитивном своем виде. Более сильный всегда съедал слабого.

В подземном мире, в отличие от жизни наверху, выигрывал человек. Он все еще лидировал в гонке, где главным призом была его жизнь. Конкуренцию в этом забеге ему составлял только наноид…

После обслуживания партии наноидов я совершал еженедельную вылазку за питьевой водой. Рядом с базой протекал ручей, но я боялся, что он был загрязнен химикатами или нечистотами или выше по течению лежат трупы. А еще он мог быть отравлен. Лишить человека питьевой воды – отличный способ быстро от него избавиться.

Качество воды я проверял с помощью наноида, который погружал в воду тестер, заменивший ему одну из конечностей. Я смотрел, как наноид натужно скрипит, силясь удержать равновесие, нащупать точку опоры среди камней. Они же наноиды – а это значит, что они мыслящие существа.

Наноиды механически совершеннее нас, они обладают невероятно сильным интеллектом, но у них нет души. Нет ничего, кроме искусственных мыслей и воспоминаний. Импланты создавали виртуальный мир, существующий в воображении машины. Но для удобства работы с машинами, все импланты наноидов в нонксе обычно отключались

Если не зацикливаться на мелочах, воображение машин вскоре переставало раздражать. Иногда интересно пообщаться с новой моделью наноида. Человек слаб и не всегда следует доводам разума, слишком часто азарт пересиливает строгую логику.

Мне пришлось укрыться от дождя и ждать. Лучше не поливать импланты водой лишний раз. Кто знает на сколько хорошо их герметизировал случайный нанотехник.

Наноиды обладали голосовыми системами и были способны общаться с людьми, но все же не могли считаться разумными. Выпив воды, я сосредоточился на глубоком дыхании.

Вернувшись в нонкс я огляделся в новом убежище, которое должно было стать моим домом. Оно было не так велико, как предыдущее, но свет не достигал дальней стены, а высокий потолок тоже скрывался в темноте. Ровными рядами стояли длинные машины, причем одинаковых среди них не было. Ни огонька, никакого другого признака, что машины действовали. Голова прояснилась, но я знал, что еще не могу действовать, даже если почувствую, что уже пора. Мы все ждем команду.

– Ну, хорошо, – хрипло произнес я. – Что дальше?

Сначала не было ничего, кроме ровной серости, как на мониторе, настроенном на пустой канал. Затем пришли первые образы, похожие на отдельные фрагменты с бегущей пленки.