Наондель

Эстеги открыла, и я вошла. Застыла на пороге. Комната была так непохожа на то, что я видела здесь. Голый каменный пол. Никаких разрисованных экранов или больших ваз. Ставни распахнуты навстречу весеннему солнцу. У задней стены – простой алтарь, нож, хлеб и камень на нем. На подушке сидела Иона, держа что-то на коленях. Что-то желто-коричневое с пустыми глазницами. Череп. Напротив нее сидела Гараи. Подняв глаза, она нахмурилась.

– Почему ты мешаешь нам, Кларас?

– Жрица, она моя гостья, – ответила Иона. Гараи осталась недовольна, но снова повернулась к Ионе и черепу.

Я подошла и села рядом с Гараи. В ее присутствии я не смогу изложить свою просьбу.

– Ты владеешь невероятно мощным предметом. С его помощью ты могла бы освободиться от своего господина.

Гараи не могла отвести глаз от черепа.

– Он не мой господин, – серьезно ответила Иона. – Он мой монстр, и в его руках моя смерть.

Гараи сидела молча. Потом поклонилась Ионе и поспешно вышла.

Я ждала, пока Иона заговорит со мной. Она была женой. Я – наложницей. Самой новой, самого низкого ранга.

Иона молчала. Смотрела на меня приветливо, но без всякого интереса.

Из соседней комнаты вышла кошка и залезла мне на колени. Начала мурлыкать, я погладила ее мягкие ушки. Череп в руках у Ионы смотрел на меня пустыми глазницами.

Жизнь и смерть.

– Ты чего-то хотела от меня? – наконец-то прервала молчание она.

Наконец я могла заговорить.

– Ухо визиря склоняется к тебе. Ты можешь попросить у него ткани? – выдавила я из себя. Не умно. Не хитро.

– Какой ткани? – проговорила Иона, водя пальцами по неровным зубам черепа. Он был очень маленький. Возможно, детский.

– Шелк. Нам его больше не дают. Мы больше не любимицы визиря. Как ты.

Я слышала, как у меня за спиной заерзала Эстеги, видимо, смутившись моей неуклюже изложенной просьбы. Но Иона смотрела на меня любезным и твердым взглядом. Потом повернула голову, словно прислушиваясь к чему-то. Кратко кивнула.

– Мне дали множество шелковой ткани, чтобы украсить свою комнату. Но я предпочитаю простоту. Эстеги, принеси рулоны из моей спальни.

Эстеги поклонилась и ушла за дверь. Я не могла отвести взгляда от черепа.

– Кто это?

Иона улыбнулась. Улыбка осветила все ее лицо.

– Мизра. Моя подруга и предшественница. Ей пришлось отдать жизнь монстру. Я жду своего часа.

– Ты хочешь умереть?

Я положила руку на живот. Почувствовала, как трепещет и бьется рыбка там внутри.

– Чтобы поддержать Вечный Круговорот. Жизни и смерти.

Она положила одну ладонь на Мизру как головной убор.

– Такова моя миссия. Другой у меня нет.

– Все мы умрем, – проговорила я. – Зачем делать это до того, как духи предков призовут нас?

– Я не знаю духов предков, – ответила Иона. – Вечный Круговорот требует жертв, чтобы подарить благосостояние многим.

– Моя миссия позаботиться об этом ребенке, – сказала я, указывая на свой живот.

Иона кивнула.

– Хорошо иметь миссию. Тогда знаешь, что все решения правильные, если они помогают тебе ее выполнить.

Вошла Эстеги, неся несколько рулонов шелка переливчатых цветов: в одних ткань была тонкая, как паутинка, в других плотная, так называемый грубый шелк. Предостаточно, чтобы сшить паруса. Я поблагодарила Иону самыми прекрасными словами, какие нашла, и много раз поклонилась. Она поднесла череп к щеке.

– Мизра говорит, что вам важно получить эту ткань. Выберите серо-зеленую, она меньше всего заметна в море.

Спотыкаясь, я вывалилась из комнаты. За мной вышла Эстеги.

Мы посмотрели друг на друга. Она помотала головой.

– Я ничего ей не говорила! – прошептала она. – Ты должна мне поверить!

Море. «Наондель». Ей что-то известно, но что? Может быть, это она предаст нас? Она близка к этому человеку. Она его не боится.

А этого человека стоит бояться.

Временами он по-прежнему приходил ко мне. Видимо, Ионы не хватало, чтобы утолить его страсти. Или же он не желал осквернять ее тем, что проделывал со мной. Сулани он тоже навещал. Я видела следы на ее теле и лице. Она никогда не жаловалась. Эстеги промывала ее раны и смазывала синяки нежными заботливыми руками.

После того как этот человек использовал меня, я желала, чтобы никто никогда не прикасался ко мне.

У нас имелось все необходимое для побега. Эстеги быстро орудовала иглой, и вскоре парус был готов. Дни, оставшиеся до ночи побега, утекали как песок между пальцами. Я решила, что мы убежим на пятый день после весеннего полнолуния. К этому моменту уже задуют южные ветра, но будет еще не слишком жарко. Готовый парус ждал у меня под кроватью. Наш маленький, но достаточный запас провианта хранился в забытой кладовой. Живот мой округлился, я двигалась медленно, но каждый раз ощущала изнутри толчки ребенка, я чувствовала, как они придают мне сил. Настала ночь перед полнолунием.

Ночь, когда все пошло вкривь и вкось.

Я проснулась от того, что мне надо было облегчиться. Теперь, когда ребенок так вырос, я часто просыпалась по ночам. Воспользовавшись ночным сосудом, я услышала шаги в большом зале. Открыв дверь, я вышла туда.