Нападающий

Мы победили. Мы победили.

Радость разрушила гнетущее меня потрясение.

Наконец, я присоединился к празднованию, мое сердце разрывалось от радости, когда я обнимал и хлопал по спине своих товарищей по команде.

После всего того дерьма, через которое нам пришлось пройти, и всех препятствий, с которыми нам пришлось столкнуться, мы везли домой трофей.

Господи, это было приятно, более чем приятно. Это была эйфория.

Смех заурчал в моей груди, когда команда подняла меня и Винсента на плечи. С этой точки обзора я заметил наш ликующий персонал клуба на боковой линии с тренером, который впервые с 1995 года по-настоящему улыбался.

— Хорошо, что ты не облажался! — перекрикивал шум Винсент. Его лицо блестело от смеси пота и восторга. — Если бы ты это сделал, я бы сам выгнал тебя из команды.

— Как будто у тебя есть власть! — крикнул я в ответ. Я показал ему средний палец, снова рассмеявшись, когда команда поставила нас на землю, а Винсент набросился на меня с медвежьими объятиями.

— Иди к черту, Донован! — крикнул он мне в ухо. Но он ухмылялся.

Мы все ухмылялись.

Ну, все мы, кроме «Холчестера», чьи участники улизнули с поля, опустив головы. Боччи, уходя, бросил на меня злобный взгляд. Он уже был в ссоре с руководителями «Холчестера» после того, как в прошлом месяце попался на уличных гонках. Его арест привел к огромному штрафу и двенадцатимесячному запрету на вождение, и ходили слухи, что его пребывание в команде зависело от того, приведет ли он их к еще одному чемпионскому титулу в этом году.

Я не знал, что с ним теперь будет, и мне было все равно. Я был сосредоточен на поиске кого-то более важного.

Винсент ушел петь гимн нашей команды с Адилем и Стивенсом, пока я осматривал стадион.

Найти ее было бы невозможно, учитывая, сколько людей прыгало и бегало вокруг, но я заметил ее почти сразу.

Даже если бы здесь было семьсот тысяч человек вместо семидесяти тысяч, я бы нашел ее так же легко, потому что часть меня всегда была бы связана с частью ее.

Скарлетт сидела на северной стороне с Кариной, Бруклин… и моими родителями.

Мое сердце остановилось во второй раз за этот день. Я моргнул, чтобы убедиться, что вижу правильно, но я не мог спутать вьющиеся темные волосы моей матери и седую бороду моего отца.

Они ни слова не сказали о том, что собираются посетить сегодняшний матч, но вот они, одеты в форму «Блэккасла», даже мой отец.

Моя мать просияла и помахала рукой, когда увидела, что я смотрю. Мой отец не улыбнулся и не помахал рукой, но его короткий кивок был самым большим подтверждением, которое я получал от него с тех пор, как перевелся.

Я сомневался, что у нас когда-нибудь будут «нормальные» отношения отца и сына, но они постепенно улучшались с его неожиданного визита, чтобы надрать мне задницу осенью. Плюс тот факт, что он был здесь сегодня в цветах «Блэккасла»? Это значило больше, чем все остальное, что он мог сделать.

Я проглотил подступившие к горлу эмоции, если я расплачусь на поле, мне уже не справиться с этим, и снова сосредоточился на Скарлетт.

Она ухмыльнулась и послала мне воздушный поцелуй одной рукой. В другой руке она держала табличку с надписью «Надери задницу Холчестеру отсюда до Плутона» огромными, ярко-фиолетовыми буквами.

Я рассмеялся. Боже, как я любил эту женщину.

Я подмигнул и послал ей ответный поцелуй.

Это было чертовски безвкусно, но мне было все равно, сколько людей будут стонать или на скольких первых страницах это окажется завтра.

Я говорил это от всего сердца.

— Как ты думаешь, логотип был там всегда или кто-то установил его после того, как вы победили? — спросила я, уставившись на гигантский логотип «Блэккасла», выгравированный на полу фойе.

Ашер рассмеялся.

— Понятия не имею. Я здесь впервые. Я даже никогда раньше не встречал Марковича.

Это было через неделю после исторической победы «Блэккасла» в лиге, первой под руководством тренера Фрэнка Армстронга и первой под руководством нынешнего владельца Вука Марковича, и Маркович пригласил весь клуб на празднование в свой особняк за пределами Лондона.

Либо он был абсолютно уверен в способности команды победить, либо потратил непомерную сумму денег, чтобы организовать такую ​​роскошную вечеринку за столь короткий срок.

Он, конечно, мог себе это позволить. У миллиардера-генерального директора был более высокий чистый капитал, чем у некоторых небольших европейских стран. Он жил в Нью-Йорке, но владел несколькими активами в Великобритании, включая стадион Марковича, и был печально известен своей замкнутостью. Согласно интернету, он редко, если вообще когда-либо, выступал на публике.

Учитывая его репутацию, я был удивлен, что он устроил такую ​​пышную вечеринку, но победа в Премьер-лиге была большим событием. Как владелец команды, он должен был как-то отблагодарить игроков.