Нападение голодного пылесоса

– Много чего, - буркнул Алешка, не отрываясь от газеты. - Принеси мне карту, - сказал он приказным тоном. - У папы на столе.

– Командир, можно я сначала штаны надену?

Алешка, ни слова не говоря, сорвался с места, шмыгнул в папин кабинет и вернулся с картой Москвы. Посмотрел свои записи, поводил пальцем по городским улицам - улыбнулся до ушей. Как Буратино, когда нашел заветную дверцу.

– Еще одна проверка, - прошептал он, - и все будет ясно. Попляшет у меня жулик Ершиков. И Кошелкина вместе с ним, под ручку.

– Корзинкина, - решился я поправить.

– Какая разница! Поехали!

– Куда это вы поехали? - мама вошла в комнату. - Завтрак на столе. Марш умываться.

– У меня еще одно елочное представление, - на ходу придумал Алешка. - Я тебе мандаринов принесу.

– А мне? - спросил, входя, папа.

– Тебе? Тебе - сюрприз. Огромный.

– Корзинкину в кошелке?

– Покруче.

Так, всех одарил. Кроме меня. Ну, мое дело простое - дневник для потомков писать. Прочитают они мой дневничок и скажут: «Ай да Лешка! Вот молодец! А его брат… Ну и ему спасибо. За то, что Лешкины подвиги расписал».

А каникулы сокращаются. С каждым днем. Скоро опять в школу. Посмотрит мое монументальное полотно наш Бонифаций и схватится за голову:

– Дима, откуда столько пустословия? Как несодержательно и бездарно провел ты эти десять дней. Не стыдно?

Я опущу голову и…

– Поехали, Дим! - вернул меня к действительности Алешка.

И мы поехали.

Ипподром господина Ершикова назывался оригинально - «Галопом по Европам». Там было все - игровые автоматы, несколько аттракционов, кафешки, маленький пруд, который сделался катком, где можно было покататься на коньках за деньги. И всякая другая ерунда. Вот только лошадей почти не было. Были две худосочные тройки, запряженные в разноцветные фанерные санки, и на них, весело визжа, катались за деньги малолетние детишки. Да и похрамывал по кругу толстый ленивый коняга, для любителей верховой езды. По всему чувствовалось, что лошадиная затея Ершикову не удалась, пришла в упадок.

– Мы с тобой, Дим, обыкновенные посетители, - предупредил Алешка. - Развлекайся. Фирма платит.

Оказывается, Алешка уже успел обменять полученный от Ершикова задаток, основную часть денег отдал Галине на расходы по содержанию Топаза, а остальные оставил, как он выразился, «на оперативные расходы». Так что понятно, чья фирма платит. Бедного богача Ершикова.

Верхом и в санях мы кататься не стали, на коньках тоже, а пошли сразу же в павильон с игровыми автоматами. Поболтались там, поиграли, перекусили в буфетике. Вышли на свежий воздух. Осмотрелись. Пошли к конюшне, откуда как раз конюх выводил красивого золотистого жеребца. Наверное, последнего в коллекции Ершикова.

Конюх был пожилой человек добродушного вида. Он стал прогуливать жеребца по дорожке, что-то приговаривая. Мы подобрались поближе.

– Донец! - громко и с восхищением проговорил Алешка.

Конюх обернулся, лицо его сморщилось в беззубой улыбке.

– Донской породы, - тоже с восхищением сказал он. - Орликом звать. А ты, малец, чего - понимаешь в этом деле?

– Немножко, - с умышленной скромностью ответил Алешка. - Очень хорошая порода. Выносливая. Такие лошади с Суворовым через Альпы шли. А гусары на донских конях с Наполеоном сражались.

Не знаю, кто там с кем сражался, а деда Алешкины познания точно сразили.

– Хочешь проехаться? - сразу же предложил ему дед-конюх. И тут же спохватился: - А ты без седла сможешь? Больно мал еще.

– Смогу! Вы только подсадите.

Алешка так красиво сидел на голой спине Орлика, что дед даже губами зачмокал. Отчего Орлик, не дожидаясь Алешкиной команды, пошел по большому кругу. Дед смотрел им вслед и качал головой:

– Казак!

Алешка сделал круг, два раза обогнав обе тройки, и вернулся к конюшне.

– Вот и славно, - сказал дед. - И Орлику пробежка. Я-то уже не шибко верховой. А лошадке побегать надо.

– Что ж, у вас некому ездить? - спросил Алешка.

– Разбежались все. Зарплату не плотют, хороших лошадей распродали. Одна охрана осталась. Ну, правда, есть тут один жокей, из охранников, Пашка. Иногда вечерком погоняет Орлика. Долго ездит. За территорией. Я иной раз не дождусь его, спать ложусь. Да и поспать толком не дадут. Еще один какой-то лунатик завелся. Кажную ночь чего-то в сене шебуршит. Деньги, что ли, прячет. Крутой парень, десантник в прежние годы. Злющий, как шакал… Жучила его кличут.

Дед был словоохотлив. Скучно ему здесь. Поговорить не с кем. Если только с Орликом.

– А ты, малец, ловок на коне. Сидишь, как надо. И конь тебя понимает. И ты его чувствуешь.

– Я в конной школе занимаюсь, - сказал Алешка. И зачем-то похвалился: - У нас соревнования скоро. Мама мне камзол шьет. В два цвета. Только у нее не очень получается… Ой, а вы мне не покажете настоящий камзол? Я запомню и маме расскажу.

– Отчего не показать, уж больно ты по душе мне пришелся. Вот немного обождите, из конторы обедать все уйдут, я вас проведу. Там этих камзолов! Каких только нет. Тут же раньше всякие шоу, будь они неладны, показывали. На конях скакали в разных костюмах - кто в гусарском, кто в военном… Покажу, покажу. А вы погуляйте пока.