Читаем Нападение голодного пылесоса полностью

Нападение голодного пылесоса

Когда я пришел в себя, споры о сверхзадаче уже закончились и начались споры по распределению ролей.

Здесь процесс тоже пошел как в детской игре: «Чур, я - царь! Чур, я - царевна! Чур, я - сапожник!»

Постепенно роли разошлись. И неудивительно, что Алешке досталась одна из главных. Ему поручили играть Великана, переодевшегося Карликом.

– Славно! - сказал довольный режиссер. - Но у нас никого нет на роль кошечки Розы.

Действительно, из всех актрис ни одной не было с кошачьей внешностью. И повадками. Одна тетка, правда, немножко подходила - у нее под носом были вполне приличные усики. Но режиссер отверг ее кандидатуру:

– Роль тигрицы вам, Офелия Львовна, обеспечена в следующей пьесе.

Актриса обиделась и ушла. Дожидаться следующей пьесы.

Но тут опять всех «выручил» Алешка:

– Я знаю одного Зайца, очень похожего на кошку.

– Такие бывают? - удивился режиссер. Алешка кивнул.

– Зови! - и радостно шлепнул ладонью по столу.

– На когда? - спросил Алешка.

– На завтра. В три.

– Приведу, - пообещал Алешка. Но поставил условие. Вернее, намекнул: - А моему брату роли не хватило.

Режиссер на секунду задумался. Улыбнулся, найдя выход:

– Офелия нас бросила. Предала. Забирай ее роль. Как тебя зовут? Дима? Вот и отлично.

– А что за роль? - спросил я. Так, на всякий случай - не собирался я играть в этом гениальном спектакле.

– О! Это прекрасная роль! - режиссер Кабаков даже жевать перестал. - Офелия должна была играть ружье!

– Что?!

– Ничего удивительного. По законам драматургии. Ты, наверное, помнишь знаменитые слова Антона Павловича Чехова, великого писателя и драматурга?

– Ну… Смотря какие… Не все, конечно…

– Антон Павлович говорил…

– Кому? - перебил Алешка. - Вам?

– Не только мне. Всему миру. Он говорил, что если в первом акте на стене висит ружье, то в последнем оно обязательно должно выстрелить.

– Я не хочу висеть на стене, - со всей решимостью заявил я. И встал.

– Куда же ты, Дима? - воскликнул режиссер. - В моей пьесе этот эпизод решается элегантнее, чем у Чехова. В моей пьесе ружье не висит на стене, а стоит в углу. Все три акта.

Это еще куда ни шло.

– А стрелять из меня что будет? - спросил я на всякий случай.

Кабаков от души рассмеялся, очень довольный.

– Я и здесь пошел дальше Чехова. - Он выдержал паузу. - В моей пьесе ружье не стреляет!

Я только глазами похлопал. А режиссер с улыбкой ждал аплодисментов. Не дождался и пояснил свое гениальное решение:

– Представляешь, Дима, какая сложная, интересная и ответственная у тебя роль - изображать в течение трех актов нестреляющее ружье! Нестреляющее ружье - это просто палка. Вот ты и должен изобразить его внутреннюю борьбу. Внутреннее напряжение от противоречия. Ему так хочется выстрелить - а нельзя!

– Ты только не пукни, - заботливо шепнул мне на ухо Алешка.

Грянули аплодисменты - Кабаков, польщенный, раскланялся. Но аплодировали, по-моему, не ему, а Лешкиной шутке.

Вскоре мы разошлись по домам. Алешка был страшно доволен - он уже подружился со многими актерами, особенно с теми, кто знал серого Волка.

Родителей дома не было. Они пошли по магазинам - искать подарок папиному другу на день рождения.

Алешка сразу же уселся за телефон и стал названивать Зайцу, похожему на киску. Номер был долго занят, а потом ему ответили:

– Молодой человек, Июлия занята в вечернем спектакле и будет не раньше одиннадцати часов. - Это отвечала строгая Юлькина бабушка.

Алешка положил трубку и вдруг шлепнул себя ладонью в лоб:

– Дим! Мы про пылесос-то забыли! Давай его сюда.

Он взгромоздил пылесос на кухонный стол и через три минуты разобрал его до винтика.

– Ну что? - спросил я. - На помойку?

– Он еще сто лет проработает, - уверенно сказал Алешка. - Тащи сюда наш проигрыватель. - И он включил паяльник.

– Проигрыватель? - удивился я. - У нас что, пылесос будет с музыкой? Музыкальный пылесос?

– Это мысль! - загорелся Алешка.

– Давай еще к нему телевизор присобачим.

Оказалось, что проигрыватель был нужен Алешке не для того, чтобы сделать из пылесоса самоходную музыкальную установку. Он выпаял из него какие-то сопротивления и впаял в нутро пылесоса. И начал его собирать.

Я смотрел на груду деталей, и мне не верилось, что все они найдут свое место.

Алешка сопел, порой ворчал что-то сквозь зубы; над столом мелькали его быстрые руки с тонкими пальчиками. Иногда он коротко командовал:

– Подержи! Подай! Не мешай!

Деталей становилось все меньше… Наконец, на столе остались только какая-то скобочка, два винта и подшипник.

– А это куда? - спросил я.

– На помойку, - серьезно ответил Алешка. - Это лишние детали. Ошибка конструктора.

Ну, нахал, подумал я.

А нахал тем временем воткнул вилку в розетку и щелкнул выключателем…

Пылесос подпрыгнул и взревел как новенький. Алешка его выключил. Я с восхищением покачал головой.

Тут как раз вернулись наши родители. У мамы в руках был букет цветов, а у папы - красивая большая коробка. Новый пылесос.

– Ну вот, - огорченно шепнул мне Алешка, - зря старались.

Оказалось - не зря. Оказалось, что этот пылесос - подарок на день рождения папиному сотруднику. А цветы - его жене.