Напарники-вредители

Вряд ли этот приказ возможно было выполнить, однако никто и не подумал спорить. Все тут же начали старательно делать вид, что «развлекаются». Они деревянно улыбались, поднимая свои чашки, и пытались изобразить непринуждённый разговор. Зал наполнился негромкими голосами. Из соседнего зала продолжали доноситься пьяные песни и взрывы смеха. Там веселье явно набирало обороты.

Хозяйка нерешительно застыла посреди зала, явно не зная, что делать дальше. Инквизитор глянул на неё и ровно произнёс:

– Я проделал долгий путь и хотел бы подкрепиться. А ещё переночевать.

– М-мы не сдаём ком-мнаты, – выдавила она так, словно ей не хватало воздуха. – Но моя личная спальня к вашим услугам.

Он кивнул, будто это само собой разумелось. Впрочем, я не удивилась. Было совершенно очевидно, что такой, как он, может войти в любой дом и просто сказать хозяевам, что теперь будет здесь жить. И никто не подумает спорить.

Хозяйка на подгибающихся ногах шагнула к стойке и навалилась на неё всем весом.

– Что он имел в виду под «подкрепиться»? – услышала я её бормотание. – Он говорил о еде или нет? Говорят, инквизиторы могут питаться чужими душами…

Потом Барга подняла взгляд на меня и лицо её немного посветлело.

– Иди прими заказ, – хрипло велела она. – Да поторапливайся, не заставляй гостя ждать!

Ну отлично. Мне тоже совершенно не хочется расставаться с душой. Она мне самой пока ещё нужна. Но выбора, похоже, нет. Хозяйка выглядит так, будто вот-вот в обморок свалится. А заставлять ждать такого гостя и в самом деле не стоит. Как-то чувствуется, что если он рассердится, то пострадают все.

Я отнюдь не была трусихой и не робела даже перед противниками, которые значительно превосходили меня размерами. Но сейчас всё равно чувствовала противное посасывание в животе. Это чувство мне не понравилось. Слабаков я презирала, поэтому мысленно прикрикнула на себя и решительно вышла из-за стойки.

Однако по мере приближения к столику решимости значительно поубавилось. Все инстинкты кричали о том, что надо бежать. Вот только было бы ещё куда. Да и что-то мне подсказывает, что от него не убежишь.

– Добрый вечер, – начала я, с неудовольствием отметив, что голос звучит не так твёрдо, как хотелось бы. – Позвольте перечислить всё, что есть в меню?

Капюшон медленно повернулся, и красные глаза уставились на меня. Лицо по-прежнему загадочным образом терялось во тьме. Однако не оставалось и сомнений, что оно чудовищное. На миг мне померещился то ли оскал черепа, то ли блеснувшие клыки. А может, просто воображение разыгралось. Как бы там ни было, всё старательно заученное меню мигом вылетело из головы. Кажется, хозяйка права, и на ужин сожрут сейчас меня.

– И тебе доброго вечера, темнейшая. – Жуткий потусторонний голос, который до этого самого момента заставлял всех вокруг ярко чувствовать собственную ничтожность, в этот раз прозвучал неожиданно мягко, даже ласково. – Рад встрече.

Я изумлённо застыла. Остальные тоже. Снова воцарилась тишина.

Выходит, это был не оскал, а… улыбка?

– Вы рады встрече… со мной? – всё-таки нашла в себе силы уточнить я. Слишком уж невероятно это звучало.

– Именно так, – подтвердил он. И замолчал! Похоже, объяснений ждать не стоит.

– Понятно… – Ни черта мне не было понятно, если честно. – Есть чай с пирожными, но, раз вы проголодались, осмелюсь предложить мясной пирог, он очень свежий и его сегодня хвалили гости.

– Как скажешь, темнейшая, – почти любовно произнёс инквизитор, продолжая с интересом изучать меня своими жуткими полыхающими глазищами. – Принеси всё на свой выбор.

Хозяйка за спиной всхрапнула, как лошадь, и тут же испуганно затихла.

Я поклонилась и отошла к стойке, ощущая на себе множество взглядов. Похоже, все недоумевали вместе со мной, отчаянно пытаясь понять, что же во мне такого особенного. Капюшон качнулся в сторону зала, и он тут же снова наполнился негромкими разговорами.

И всё-таки почему инквизитор называет меня темнейшей? Я светловолосая, светлокожая. И душа у меня вроде не чёрная. Я, конечно, не ангел, хоть внешне и здорово на него похожа, но всегда стояла за честность и справедливость, а подлость отвергала всем сердцем.

– Что ты ему такого сказала?! – прошипела хозяйка мне в ухо. – Почему он так с тобой разговаривает?

– Вы же сами всё слышали, – огрызнулась я, нарезая пирог. Барга посверлила меня взглядом, будто тоже пыталась разглядеть хоть что-то особенное, что могло бы объяснить странное поведение жуткого гостя, а потом взялась помогать.

– Сделаем ему ягодный чай, его больше всего хвалят гости, – решила она, доставая откуда-то из закромов красивую золотистую чашку и новенький заварочный чайник. – Режь крупнее! И складывай красиво, чтобы кусочек к кусочку. Или думаешь, что если инквизитор говорил с тобой мягче, чем с другими, то он все промахи простит? Вот уж нет. Глупо на такое надеяться. Я слышала, у них вообще нет человеческих чувств. Говорят, жуткая тварь, сидящая у них внутри, съедает все эмоции. Допустишь хоть крошечную ошибку, и мигом лишишься души.