– Оно пришло к нам месяц назад. Не хотел, чтобы что-то отвлекало тебя от экзаменов, – по взглядам окружающих поняла, что о нем никто не знал.
– Я могу… – ком застрял в горле.
– Думаю, тебе нужно отдохнуть с дороги, – понимающе ответил дядя.
Поблагодарив всех ещё раз, сбежала в свою комнату. Руки не прекращали дрожать. Но я попыталась аккуратно вскрыть конверт. Внутри оказалось письмо.
На жёлтый лист капнула слезинка. Убрала письмо подальше, чтобы совсем его не испортить. Зажившая рана в сердце отозвалась глухой болью. В конверте оказался кулон в виде капли с рубином, внутри окружённый маленькими шипами роз. Провела по красному камню пальцем. Его прострелила молния и послышался слабенький щелчок. Внутри кулона были маленькие фотографии, с одной стороны родители, с другой маленькая я. Слезы полились с новой силой.
Это фото они сделали за неделю до своей гибели. Я хорошо запомнила тот день. Мама была необычайно грустной и молчаливой. Словно предчувствовала что-то плохое.
Я провалилась в воспоминания и не обращала ни на что внимания. Не заметила, как в комнату кто-то вошёл, но я почувствовала мягкие руки и успокаивающий шепот Фриды. Не знаю, может она применяла магию, но успокоилась я действительно быстро.
– Расскажи мне об Академии, – попросила она.
Всё также сжимая в руке кулон, я начала свой рассказ. С самого начала и до конца. И не заметила, как выболтала ей абсолютно все, и только потом поняла это.
– Ты учишься на боевика! – обвинительно воскликнула Фрида, – Ты почему мне не сказала?! Ещё лучшая подруга называется! Ремнем бы тебя отходить за такое, – грозно закончила она.
– Прости, Фридочка! Я ведь до последнего боялась и сомневалась, что поступлю. Даже в конце семестра вылететь могла.
Фрида посидела с невозмутимым видом, но затребовала детальных подробностей.
– Вот только теперь не знаю, как дяде об этом сказать, – опустив глазки, сказала я.
– Маленькая вымогательница.
– Я уже взрослая! – возразила я.
– А дяде признаться боишься.
Пришлось снова прятать взгляд.
– Потому что он может немного обидеться, – стала оправдываться.
– Потом рассердиться, разнести половину кабинета. Запереть тебя в комнате. Угрожать забрать твои документы, захотеть поехать в Академию и лично посмотреть в глаза тому, кто пустил его девочку на такой опасный факультет, – описала мне все прелести дядиного гнева Фрида.
– Может, не будем так сильно огорчать дядю? – спросила я, – скажем ему попозже. Через годик-другой, например, когда я выучусь.
– Эх ты, трусишка. Райана я беру на себя, – меня щёлкнули по носу, чем вызвали улыбку.
– А теперь давай признавайся, что за тайный поклонник дарит тебе такие шикарные букеты?
– Да нет у меня никаких поклонников. Я, если честно, вообще подумала, что это от вас.
– Или от магистра Фринота, или магистра Демпшира.
Добавил, прислонившись плечом к дверному косяку, Алан.
– Кто это? – спросила Фрида.
– Наши декан и ректор, – ответил Алан, проходя в комнату и падая перед нами на кровать.
– А ты времени зря не теряла, малышка, – похвалила меня Фрида.
– Это Алан так шутит. Они не могли прислать мне эти цветы.
Два «почему» прозвучали одновременно.
– Потому что! – глубокомысленно изрекла я. Фрида с Аланом переглянулись, – Потому что они мои преподаватели!
– Это не мешало тебе оказаться вечером в комнате с полуголым деканом. Конечно, если полотенце на бедрах можно считать за одежду.
– Это была нелепая случайность, – пожалела, что вообще рассказала об этом Алану.
– А прогуливаться с ректором под луной в парке тоже случайно вышло? – да откуда Ал об этом знает?!
– Рина, я жажду подробностей! – вцепившись в меня, заговорила Фрида.