НАПАСТЬ (сборник)

Не только на Земле, а практически на всех других планетах Галактического Союза система построения общества была одна и та же. В самой основе общества находились недовольные, которым не нравились законы, которые не признавали этики и норм поведения, которые жили в колониях разной величины — от большого города до целой области, занимающей значительную часть континента. Колонисты были безмерно, почти фантастически горды собой и своим прошлым. Верили, что только они культивируют идеалы своей расы, и считали себя единственными и неповторимыми.

Что же касается Земли, которая ничем не отличалась от других планет, то более девяноста пяти процентов человечества составляли Граждане Галактики, которым было все равно, что творится в Галактике, которые жили жизнью непродуктивных, развращенных в прелестях жизни эстетов, которым было неинтересно, что происходит в Космосе и кто властвует в нем. Поэтому галактов на Земле и на всех других планетах он мог не принимать в расчет как реальную силу, способную расправиться со стражей.

Дермод с горечью усмехнулся: расправиться со стражей!.. Те, которые устанавливали Законы, отнюдь не были глупыми.

Галактов практически не контролировали, так как с их стороны не существовало опасности восстания. Зато в колониях стражей было больше чем достаточно. Колонии были источником неприятностей и потенциальными центрами бунтов во всей Галактике, о чем стража отлично знала, используя необходимые по ее представлениям средства безопасности. Дермод, однако, был уверен, что на этот раз даже стражники не совладают с развитием событий.

Он постарался пересилить свое плохое настроение. Зайдя в один из баров, он окинул помещение взглядом. Двое офицеров сидели за дальним столиком и о чем-то вполголоса спорили. Дермод подошел к ним и, наклонившись, спросил:

— Я могу угостить вас, коллеги?

Этим способом, да, впрочем, и многими другими, он в течение трех недель познакомился с большим числом своих солдат. Надо было признать, что особого восторга испытать не пришлось. Но так как он считал себя немного психологом, то уверовал, что разговоры с ними принесли определенную пользу. До того как произошел случай, который заставил его окончательно порвать с прежней жизнью, он учил историю и психологию в Галактическом университете.

…Поднимаясь вверх на небесно-голубых столбах ракетного выхлопа, двадцать семь тяжелых транспортов стражи, набитых солдатами и их снаряжением, покинули Землю. Десятью днями позже, во время которых Дермод уговорами и угрозами склонял своих офицеров к принятию его новой смелой концепции ведения войны, они приземлились на Военной Планете номер 3, которая была выбрана как наиболее подходящая для проведения войн между теплокровными, дышащими кислородом жителями Галактики. Но прошло еще два дня, прежде чем пустые корабли улетели, а сопровождавшие земную армию советники из стражи удалились на свою базу, расположенную в пятистах милях от лагеря землян. Только тогда Дермод, вздохнув, начал готовиться ко второму этапу своего Плана.

У него было, по крайней мере, четыре недели свободы действий. Это был период, который давался офицерам и солдатам для ознакомления с местностью, с оружием, в общем, для вхождения во что-то вроде боевого настроения. Либо наоборот: те, кто принимал всерьез пропагандистские речи советников, должны были принять решение о сдаче в плен. В конце этого четырехнедельного периода — Дермод знал об этом, — должны были прибыть психологи стражи, которые опять будут увещевать их, и только тогда, наконец, будет отдан приказ начать войну.

Во всяком случае, так это выглядело до сих пор…

3

В первый день, когда они стали свободны от присутствия стражи, Дермод решил провести инспекторский смотр своего войска.

Когда он шел вдоль шеренги солдат, то видел в их глазах только удивление и недоверие. Конечно, все помнили его как майора, который упал в обморок во время появления гусенниц, и чего это он вдруг появился с погонами полковника на плечах? И почему этот, так быстро растущий в звании командир, проводит инспекцию только с двумя офицерами, вместо того чтобы тащить за собой всю свою свиту? Почему, раз об этом уже говорится, на всем плацу не видно ни одного офицера?

Когда Дермод скомандовал «вольно» и поднялся на трибуну, выражение «он привлек всеобщее внимание собравшихся» было бы недостаточно точным. Несколько минут он молча стоял перед ними, разглядывая своих подчиненных, перекладывая микрофон из одной руки в другую. Но, наконец, нарушил тишину: