НАПАСТЬ (сборник)

Он начинал постепенно ненавидеть генерала за то, что тот оказался таким плаксой и трусом. Прентис все время приказывал ему отправить стражника в лагерь, видимо для того, чтобы заключить с ним какую-то сделку. Он также начал ненавидеть и себя за ту роль, которую он отвел себе в этой великой и почетной миссии — освобождении Галактики от тирании стражи, так как ощущал, что большая часть его соплеменников чересчур апатична и не желает этого.

В таком состоянии духа Дермод сам уже не знал, ищет ли он опоры или мальчика для битья, когда на пятый день стражник решил заговорить с ним почти с того же самого места, на котором он замолчал ранее.

— Вы должны знать, господин полковник, что мы, стража, много путешествуем. С нашей, может быть, особой точки зрения все разумные расы равны между собой, поэтому смерть такого количества келгиан волнует меня так же, как и уничтожение такого же количества землян. Почему вы посчитали необходимым убить их всех, и намерены ли вы поступить таким же образом еще раз, и как после всего этого вы можете спокойно спать?

— Отвечая с конца, скажу, что это не ваше дело, — устало ответил Дермод. — На второй вопрос могу ответить, что я намереваюсь атаковать противника еще раз. И, наконец, я не хотел их всех уничтожать, но так было нужно. Безопаснее. И, кроме всего, я не мог удержать…

— Знаю, знаю, — прервал его стражник. — Я уже знаю, что произошло с вездеходом, вами и Девисом. Однако вы могли бы отдать приказ брать пленных, вместо того чтобы уничтожать более двух сотен разумных существ!

— Не мог! — буркнул Дермод со злостью. — Поставьте себя, хотя бы на мгновение, на мое место. Организовав эту засаду, я мог бы решить не уничтожать всех врагов, а только тех, кто будет сопротивляться. Я мог отдать приказ испуганных брать в плен, это так. Но вы же должны знать, что нам запрещено пользоваться радиостанциями. Так вот, представьте себе — некоторые гусеницы, попав в плен, не поняли бы, что происходит, и начали бы впадать в панику, раня и убивая при этом моих солдат. Я не мог позволить им это, так как при больших потерях солдат охватывает страх. Единственный способ сделать из этих свиней настоящих солдат — это научить их воевать с чувством полной безопасности. А это, к сожалению, означает невозможность пленения врага.

— Несомненно, у вас свои проблемы, — сказал стражник тоном, полным ироничного сочувствия.

Несколько минут он молчал, машина тряслась и подскакивала, пересекая русло высохшей реки и въезжая в заросли кустарников. Потом он спросил:

— Вы отдаете себе отчет в том, что делаете, полковник?

Дермод вздохнул:

— Да. Я учу и организовываю людей, у которых отсутствуют такие моральные качества, как отвага, самодисциплина, тому, чтобы они полюбили убийство. Как вы знаете, ловкие и смелые садисты-убийцы выходят именно из таких свиней-разгильдяев.

— Вы, наверное, очень гордитесь собой, — печально произнес стражник. — Оттого, что смогли достичь столького?

Дермод пристально посмотрел на него, а потом спросил:

— А как вы думаете?

Стражник нахмурился.

— Еще пару минут назад я сказал бы, что это именно так. Но сейчас я уже не знаю, что и сказать… — он замолчал и больше не отзывался.

7

Два дня спустя армия Дермода форсировала склон поднимающегося кольца гор, окружающих лагерь келгиан, — по плану она должна была утром следующего дня атаковать врага и уничтожить значительную часть его сил. Сейчас Дермод вынужден был руководить всей операцией с земли, так как рельеф местности не позволял им лететь прямо в лагерь, поэтому контакт с генералом поддерживался вездеходами почти с двухдневным опозданием. Это не имело особенного значения, если бы Прентис не переставал терроризировать его из-за ареста стражника и ничем более не помогал. Известий от Клифтона все еще не было.

После обеда Дермод сказал:

— Если бы вы сообщили мне, что дали гусеницам для уравновешивания наших самолетов, то мы, изменив стратегию, могли бы избежать многих жертв.

— Людей или келгиан? — язвительно поинтересовался психолог.

— Людей конечно!

Стражник покачал головой и показал на марширующих в такт строевой песни солдат. В боевом снаряжении мужчины с раскрасневшимися лицами были обвешаны гранатами и винтовками, многие из которых имели странные приклады, приспособленные к строению тел гусениц. Каждое движение солдат свидетельствовало о их большой уверенности в себе и о большом желании идти в бой.

— Посмотрите на них, — произнес стражник, — один лучше другого. Герои. А вернее сказать, истеричные индивидуумы, охваченные иллюзией собственного сумасшествия. Несколько кровавых жертв — и только тогда они вернутся в реальность нашего мира. Поэтому я не скажу вам, что имеют келгиане в запасе. Я рассчитываю на то, что когда истерический героизм наткнется на отчаяние существ, припертых к стенке, владеющих вдобавок неизвестным оружием, война быстро закончится.

— Вы рассчитываете на очень многое, — со злостью выпалил Дермод.

— Нет, — улыбнулся психолог. — Только на суд.