Наперегонки с убийцей

Гуров был в легком смятении. На первый взгляд последний поступок Бесшапошникова казался алогичным, но, будучи неплохим психологом, сыщик прекрасно понимал, зачем это было сделано. Директора «Местарджа» толкнуло отчаяние. Страшно бояться смерти, но у каждого человека бывает секунда, когда он не может больше находиться в этом страхе. И в эту секунду он думает стремительно и без оглядки на последствия. Знал полковник и то, что в подобной ситуации, словно по некоему наитию свыше, у человека происходит так называемое очищение, переоценка ценностей, и все, за что он хватался при жизни, теряет изначальный смысл. И чаще всего после этого он становился куда откровеннее, чем прежде. Терять уже нечего.

Боровиков выудил из аптечки нашатырь и передал его Гурову. Сыщик открыл флакон, а затем медленно поводил им у самого носа Бесшапошникова. Александр Иванович открыл глаза, и на губах снова появилась та же блуждающая улыбка.

— Я… Я разве еще не умер? — спросил он.

— Нет. — Говорить сейчас о медиках и возможном спасении не стоило. — Вы — очень мужественный человек, Александр Иванович. На такое отважится не каждый. И это… Это достойно уважения. Но вы должны сделать еще кое-что более мужественное.

— Что?

— Вы должны помочь мне, — проникновенно произнес полковник. — И не только мне, а всем тем людям, которые пострадали из-за ваших прежних ошибок…

— Я не хотел такого конца. — Бесшапошников говорил глухо, и было видно, что в любую секунду он готов вновь потерять сознание. Гуров держал нашатырь наготове. Боровиков замер за спиной все еще стоящего в луже полковника. — Я хотел жить честно. Как мой отец… Делать свое дело и… Но он просто прижал меня. Не оставил выбора…

— Кто он? — Полковник держал в разговоре свою линию.

— Фээсбэшник. Полковник Игонин…

Гуров отпрянул. Подобной информации он не ожидал. Услышать любую другую фамилию, пусть даже и незнакомую, но ту, которая прозвучала в его разговоре с Орловым всего какой-то час назад, — это стало для сыщика настоящим сюрпризом. Боровиков же и бровью не повел. Для него произнесенное не значило ровным счетом ничего.

— Игонин? — переспросил Гуров и бросил взгляд на часы. — Где он сейчас может быть? Как мне его найти?

В памяти всплыл разговор о девушке, защитой которой занимался Крячко, и то, что к настоящему моменту Игонин должен был бы уже забрать ее… И Елисеева Орлов передал в руки этого человека.

Глаза Бесшапошникова вновь стали закатываться. В коридоре послышались шаги, и Боровиков выглянул за дверь кабинета:

— Медики, Лев Иванович.

— Где найти Игонина? — Гуров склонился над Бесшапошниковым и вновь сунул тому под нос флакон с нашатырным спиртом.

— Я не знаю…

— Адрес?

— Не зна…

Полковник поднялся на ноги, когда в его кабинет ворвались два крепких санитара в белых халатах. Они принялись колдовать над Бесшапошниковым, но Гуров не стал дожидаться, чем закончатся их действия.

— Пойдем со мной, Володя. — Он подтолкнул майора к выходу, а сам подхватил со стола «штайр».

— Куда мы?

— К Орлову.

Быстрым шагом направляясь по коридору к лестнице, Гуров выудил из кармана мобильник и набрал номер Крячко. Вероятность того, что Стас оказался сейчас в непростой ситуации, была слишком высока. Гуровым владело самое настоящее беспокойство.

Глава 23

Лариса не ожидала, что полковник доставит ее за город на такую шикарную дачу. Причем Игонин сам сел за руль своего перламутрового «Мерседеса» последней модели, а двое его подручных остались возле дома, где в ожидании их приезда девушка пряталась со Стасом. Все это в немалой степени удивило ее, но лезть с расспросами к начальству было не в правилах майора Николишиной.

— Где мы? — только поинтересовалась она, когда «Мерседес» остановился у больших металлических ворот, снабженных фотоэлементами.

Игонин нажал какую-то кнопку под панелью «Мерседеса», и створка ворот плавно поползла вверх. Автомобиль вкатился на территорию, и полковник остановил его.

— Я живу здесь, — кратко, как выстрел, произнес он, и Лариса невольно уловила в его голосе ледяные интонации. — Выходите.

Она подчинилась. Оставив «Мерседес», Игонин жестко взял девушку под локоть и направился к двухэтажному особняку с холодными белыми стенами, увенчанному пологой крышей из красной черепицы. Отперев дверь ключом, он пропустил Ларису вперед, и она оказалась в просторной светлой прихожей с единственным кожаным креслом и уходящей вверх винтовой лестницей.

— Проходите в комнату, майор.

Игонин повернулся к двери и набрал на встроенной слева от нее панели шестизначную комбинацию цифр. Щелкнул замок. Лариса тем временем уже перешла в комнату и осмотрелась. Это было круглое помещение с минимальным количеством мебели, состоящим из такого же кожаного, как и кресло в прихожей, дивана, секретера и невысокого деревянного столика с зеркальной поверхностью, рядом с которым красовался мягкий низкий стул с ручками из мореного дерева. Три двери вели в смежные помещения, а слева от одной из них располагалось высокое панорамное окно, снабженное, как сразу догадалась Лариса, пуленепробиваемым стеклом.