НАПЕРЕГОНКИ СО СМЕРТЬЮ

Чего здесь только не было! Несколько килограммов апельсинов и персиков, десяток плодов манго и пять ананасов, две огромные ветки бананов. Упаковка замороженной земляники и мешочек свежей черешни венчали то, что условно можно было назвать фруктовой частью программы питания выходных дней, разработанной Бандой.

Далее следовала огромная индейка и большой кусок свиного филе, палка салями и немецкая ветчина. Бесконечное множество разнообразных майонезов и соусов, кетчупов и приправ. Несколько упаковок голландского печенья и австрийские пирожные, набор швейцарских шоколадных конфет знаменитой фирмы "Саротти" и банка кофе "Нескафе-классик".

- Это быстрее в морозильник! - протянул Банда Алине огромный торт из мороженого. - Это, это и это, пожалуй, туда же.

Он выставлял на стол содержимое пакетов, и Алине ничего не оставалось делать, как только удивляться - шампанское "Фрейшенет" и водка "Абсолют", пиво "Хольстен" и вино "Молоко любимой женщины", ликер "Каперинха" и коньяк "Метакса".

- Саша, по-моему, ты сошел с ума!

- Ни капельки. Просто сегодня я хочу пригласить тебя на ужин.

- Но ведь мы договаривались, что весь день проведем дома, вдвоем, и никуда не пойдем…

- Правильно. Никуда не пойдем. Я приглашаю тебя на ужин в собственный ресторан, скажем, "У Александра". Место его дислокации на сегодняшний вечер - ваша кухня.

- Ты что! - всплеснула руками от восторга Алина, но тут же лицо ее снова приняло озабоченное выражение. - Подожди! И ты рассчитываешь, что мы все это съедим и выпьем за один вечер?

- Ну почему за один? - Банда подошел к Алине вплотную и нежно заключил ее в кольцо своих рук. - Я никуда от тебя не уйду. Ни сегодня, ни завтра. Я буду с тобой эти три дня.., пока не вернутся с дачи твои родители.

- Саша, милый! Я люблю тебя! - она поцеловала его, но, вспомнив что-то, снова озадаченно взглянула ему в глаза. - А как же Анатолий? Ведь завтра его смена…

- Я уговорил его уделить побольше внимания своей жене и детям, - широко улыбнулся Банда, - и дал ему отгул на субботу. Взял, понимаешь ли, нелегкий труд по твоей охране на себя!

- Сашка, ты чудо! - они опять слились в нежном поцелуе. - Но только, чур, я тебе тоже помогать буду!

- А как же!

- И сама несколько блюд приготовлю!

- Пожалуйста. В ресторане "У Александра" нам можно делать все, что только заблагорассудится.

- В таком случае одеваемся - и живо на рынок И по магазинам!

- А разве нам еще что-нибудь понадобится?

- Для твоих блюд, может, ничего и не надо, а для моих кое-что придется купить.

- Ладно, сдаюсь! Одевайтесь, моя королева. Карета ждет вас у подъезда!..

***

Алина сразу придумала, чем сможет поразить воображение Александра, и в магазине и на рынке докупила необходимые продукты, обойтись без которых ей было никак нельзя: головку сыра, хороший кусок грудинки, пару килограммов яблок, баночку печени трески и десяток яиц.

А потом целый день провели они на кухне, дружно готовясь к ужину, а заодно болтая обо всем на свете.

Девушка запомнила наказ матери и постаралась говорить на этот раз об Александре, вольно или невольно вынуждая его подробно и обстоятельно рассказывать ей о себе, о своей жизни, о своих друзьях Только теперь она узнала, что Банда, - он рассказал ей и о своей кличке, - детдомовец, что, кроме Смоленска и Афгана, вспоминать ему, собственно говоря, нечего и некого. Он рассказал ей об Олеге Вострякове, опустив, естественно, сцену его спасения в том проклятом бою. Рассказал о Сарнах, не преминув позвать Алину в июле в этот чудесный украинский городок. Рассказал о том, как попал на работу в "Валекс", и о том, как быстро сделал карьеру в этом агентстве безопасности.

Она пыталась как можно подробнее расспросить его об Афгане и о его подвигах в агентстве, но Банда все время переводил разговор на людей, на своих друзей, старательно опуская детали боев, кровавые эпизоды и соленые мужские слезы. По его рассказам выходило, что Афган был для него и его друзей чем-то вроде большого летнего лагеря, в котором они веселились, пели у костра и изредка ходили в походы. В его рассказах не было ни смертей, ни ран, ни оторванных ног, ни развороченных осколками голов.

Там не было места вытекшему и высохшему за целый день за собственным бронежилетом глазу друга и сгоревшему от рук пьяного прапорщика афганскому ребенку. Там никого не насиловали всем взводом и не ширялись, не пили водку и не продавали бензин духанщикам.