НАПЕРЕГОНКИ СО СМЕРТЬЮ

- Хорошо, господин, я все понял, - Исфахалла всем своим видом выражал страстное желание выполнять указания шефа немедленно и как можно более точно, и это подобострастие немного успокоило Хайллабу.

- Все. А теперь я хочу отдохнуть. Впереди нас ждет еще много сложной работы…

***

Двое суток в подвале показались Алине бесконечными.

Каждую секунду рядом с ней, не спуская с нее глаз, находился этот страшный огромный детина, которого звали Хабибом. Он сторожил ее, как неутомимый сторожевой пес. Он даже ночью не смыкал глаз, попивая бесконечные порции кофе и покуривая, пока девушка, ворочаясь, пыталась заснуть на выделенной для нее маленькой и узкой твердой кушетке.

Сначала, когда все эти бородачи вышли и с ней один на один остался только этот верзила, Алина не на шутку испугалась. Его вид мог заставить думать что угодно. Но постепенно страх ее рассеялся: великана она интересовала только как объект охраны, не более. Он просто сидел напротив нее на стуле, тараща на девушку свои глазищи, и не отходил ни на шаг, провожая даже в туалет в соседнюю комнату. Они ни разу не заговорили друг с другом, и Алина вообще не была уверена, что этот парень хоть одно слово понимает по-русски.

На свете, казалось, существовала только одна вещь, которая три раза в день заставляла этого громилу отводить глаза от девушки, - молитва. Во время моления он забывал о ней, опускаясь на колени на маленький коврик и возводя глаза к потолку и делая какие-то пассы руками, что-то шептал, периодически отвешивая поклоны.

Когда он в первый раз молился, Алине, не сталкивавшейся до того с мусульманами, зрелище показалось довольно занятным, и девушка с интересом разглядывала этого молодого еще парня, истово молящего о чем-то своего Аллаха. Но он, почувствовав вдруг ее пристальный взгляд, так грозно глянул в ее сторону, что любопытство девушки вмиг куда-то улетучилось, и с этого мгновения Алина всячески избегала смотреть во время молитвы в сторону своего сторожа.

Здесь, в подвале, время, казалось, остановилось, и Алина не могла поверить своим часам, утверждавшим, что с момента похищения прошло чуть более двух суток, ей казалось, что сидит она в этом подвале по крайней мере не меньше недели.

В первые часы девушка все время чего-то ждала. Она сама не знала чего. Ей казалось, что должна наступить какая-то развязка - или ей должны были сказать, ради чего состоялось похищение, или ее должны были убить либо изнасиловать, или в конце концов ее должны были освободить какие-нибудь с неба свалившиеся спецназовцы, в коротком и жестоком бою уничтожившие бы всех мусульман.

Но ничего не происходило. Никто ничего ей не объяснял. Никто с ней вообще не разговаривал, совершенно, казалось, не интересуясь ее персоной И постепенно Алине даже стала безразлична причина похищения. Она просто лежала на топчане, глядя в бетонный растрескавшийся потолок своей темницы и стараясь ни о чем не думать, ни о чем не вспоминать.

Так было легче.

Ведь воспоминания тут же отсылали ее к дому, к родителям, к Александру, и тогда сердце сжималось в ледяной комок, скованный тоской и болью.

***

Алина проснулась от того, что кто-то грубо и бесцеремонно тряс ее за плечо.

Первым делом девушка взглянула на часы - было три часа ночи. Над ней, что-то приговаривая на своем языке, склонился ее охранник. Подвал снова, как и в первый день похищения, был заполнен людьми. По их оживленному разговору Алина поняла, что что-то за эти дни все же произошло.

- Она проснулась, - доложил по-арабски Хабиб, обернувшись к Хайллабу.

- Хорошо. Исфахалла, объясни ей что к чему.

Только покороче.

- Слушаюсь, господин… Женщина, мы тебя украдали, - начал он, переходя на русский язык, коверкая и до неузнаваемости изменяя некоторые слова, - чтобы твой отец согласился скоро-скоро с нашим предложением. Он пока еще думает, но нам быть в Москве стало опасно. Мы едем в другое место. В машине тебя тоже будет охранять Хабиб, - он кивнул на ее огромного охранника, - поэтому веди себя хорошо. Он убьет тебя, если ему что-то не понравится… Ох, твой глупый старый отец совсем не хочет любить свою единственную дочку!

- Не правда, мой отец не глупый, - зачем-то горячо запротестовала Алина. - Он очень талантливый человек и крупный ученый!

- Ученый он действительно неплохой, и именно поэтому он нам нужен. Но он глупый, потому что поменял много-много денег и приглашение самого господина Амроллахи на мучения собственной дочери.

- Наверное, иначе было нельзя, - Алина категорически не хотела соглашаться с такой постановкой вопроса, но араб, казалось, совсем не намерен был спорить. Он просто констатировал факты, интерпретируя их на свой лад, и совершенно не слушал ее возражений.

- Можно. Думать людям можно всегда. А теперь мы едем. Чтобы ты случайно не убежала, мы вынуждены на всякий случай перестраховаться. Заведи руки за спину, - он жестом показал, чего хочет от девушки, и Алина послушно позволила надеть на себя наручники.