Наперегонки

[Сергей шёл еле переставляя непослушно тяжкие ноги по серой холодной пустыне. Мрачное небо нависало, давило на всё его существо низким свинцовым куполом. Мельчайшая, тонкая как прах холодная пыль висела в неподвижном студёном пространстве, каждый вымученный шаг изнемогающего путника поднимал её, лёгкую как дым, окутывающую его, проникающую в истлевшую одежду, в поры тела, в дыхание, кругом. Заслышав сзади резвый конский топот, Сергей бухая по неведомой земле, тяжеленными, "убитыми", сделанными непонятно из какого материала башмаками, шагнул в сторону "уступая дорогу". Остановился и судорожно вдохнув и выдохнув, согнувшись упёрся лбом в деревянный посох сжимаемый обессиленными руками. Поднявший тучу пыли всадник, проскакав приличное расстояние вдруг развернулся и подскакал к Сергею. "Самурай…, хотя нет, не похоже, скорее китаец или монгол", услышав задаваемый чирикающе-шепелявящим языком вопрос, "точно китаец." Не понимая того, что ему говорят, Сергей отрицательно помотал головой, этот жест одетого в лохмотья старика разъярил "доблестного воина". Выхватив из ножен длинный и широкий, хищно взвизгнувший меч он пришпорил коня. "Всё, пиздец мне!" – обречённый на смерть выпрямился и взмахнул иссохшей деревянной палкой. Вскинутый над головой, навстречу неминуемой гибели, посох вдруг превратился в пылающий неведомой энергией, вибрирующий в руках меч из "звёздных войн". Поздно осознавший свою ошибку, необдуманно вступивший в поединок, "яогуай" в одно мгновение превратился в облачко пепла. "Так вот что это за серая пыль!", – мелькнула последняя сонная мысль у просыпающегося, освобождающегося от ночного кошмара.]

***

– Отче наш, иже еси на Небесех, – услышал Сергей еле различимый звук "выплывая", "выкарабкиваясь" из тяжёлого, обморочного сна.

"Где я? Что со мной?" – медленно приходя в себя воспроизводил "путешественник во времени и пространстве", порядок произошедших с ним событий, – "как же мне сейчас быть? Что делать? Что делать? Что делать?" – неотвязно, как заевшая грампластинка закружил в голове один и тот же вопрос.

– Проснулся, Серёжа? – поцарапалась в дверь Ольга Ивановна, – доброе утро, если хочешь вставай завтрак уже готов, а нет так полежи ещё.

Зашмыгнувший вслед за ней в комнату, толстенный разноцветный котяра с ходу запрыгнув на слегка вздрогнувшую кровать, понюхав укрытые одеялом колени Сергея начал интенсивно "копать" их, урча как работающий вдалеке трактор.

– Василий! Ай-я-яй! Ну-ка брысь отсюда, – зашедшая в комнату хозяйка взмахом руки попыталась согнать нахала. Кот перепрыгнул через Сергея и опустив уши распластался по одеялу прижимаясь горячим телом к боку мужчины. Охваченный радостью воспоминания Сергей запротестовал:

– Доброе утро, Ольга Ивановна. Да ладно, пусть будет, – погладил ещё громче "затарахтевшего" кота, – у меня в детстве похожий на него был, тоже Васька, и жирный такой же, – негромко рассмеявшись почесал пузо с готовностью перевернувшегося на спину дружка.

– Да уж, балует его наш батюшка, балует, закормил. Мы его держим чтоб мышей не было, а как Дмитрий Сергеевич его питает, так он скоро…

– Меня критикуете? – засунулся в приоткрытую дверь старенький дедушка. Кот услышав знакомый голос резво крутнулся вставая на лапы, с грохотом спрыгнул с кровати и бросился в ноги любимому хозяину, – ну что, ну что, Васюсик-кисюсик? Опять тебе матушка не ту еду дала? Ну пойдём, пойдём, – лукаво улыбнувшись, переглянувшись с понимающе посмеивающимся Сергеем, пошёл на кухню сопровождаемым нетерпеливо завывающим котом.

– Вот так вот, – сокрушённо помотала головой бабушка, – что говори, что не говори.

– Встаю я, Ольга Ивановна, всё выспался уже.

– Ну и Слава Богу, покушаешь пока горячее.

***

– Ай-я-яй, Василий, Василий, зараза ты бесстыжая, – глядя не на деловито "закапывающего" стоящую на полу чашку котяру, а на с улыбкой прихлёбывающего чай батюшку проворчала Ольга Ивановна.

– Доброе утро, – негромко пробормотал Сергей стеснительно усаживаясь за накрытый клеёнкой стол.

– Ты не бойся, Серёжа, никто тебя здесь не укусит, – благодушно откликнулся Дмитрий Сергеевич, – будь как дома…

– Ох ты и хитрущий подхалим, Василий, – перебила стоящая у плиты, накладывающая кашу в тарелку Ольга Ивановна, отпихивая ногой урчащего, трущегося об неё кота, – всё покормили тебя, два раза покормили уже, иди отсель.

Отвергнутый усато-хвостатый любимец, крутнувшись вокруг ног никак не отреагировавшего батюшки, деловито запрыгнул на широкий пластиковый подоконник и пристально уставился в едва светлеющую предрассветную стужу.

– Чешется? – сочувственно спросил Дмитрий Сергеевич заметив как гость то и дело трогает себя за подбородок и затылок, – матушка, ты это, принеси ему, – понятливо кивнувшая в ответ женщина вышла из кухни.

– Серёжа, а ты что, всегда так? В смысле гладкий такой жил? – заговорщически потянулся старый мужик к молодому, воспользовавшись отсутствием противоположного пола.