Наперекор

В душе разрастается знакомое чувство обиды. Никто никогда не хочет бороться за меня и идти до конца. Так поступил со мной Тим. Так поступает и Ян.

Дала отпор — на выход.

Лишнее доказательство, что мужчины воспринимают меня лишь как мимолётное увлечение. Не больше.

И такая печаль поселяется внутри, что поток тепла, исходящий от мужского тела за спиной, доставляет настоящий дискомфорт. Чувство досады застревает комом в горле, и я судорожно пытаюсь его проглотить.

Чего хотела, того и добилась.

Он отступил. Отвернулся.

Должна ликовать. Маленькая победа. Отстояла свою честь и место работы.

Но вместо удовлетворения я испытываю злость. Не только на него, но и на себя. За то, что чувствую себя разбитой. За слабость. За то, что вместо сна мучаю себя мыслями и прислушиваюсь к сбивчивому дыханию, касающемуся кончиков моих волос.

Хватит себя жалеть, Вольская! Очнись и вспомни, что это не кто иной, как Барсов – человек, который плевать хотел на то, что ты думаешь и как себя чувствуешь. Бесчувственный снеговик.

Твой босс.

Правильно.

Мой босс…

Им и останется. Осталось пережить завтрашний день и вернуться домой.

Точно!!

После завтрашнего дня жизнь изменится в лучшую сторону и «восклицательный знак»!

Прокручивая в голове ободряющие мысли, слишком быстро выматываюсь и, уже совсем не обращая внимания на мягкое прикосновение к затылку, проваливаюсь в сон.

Глава 22

ЯН.

Просыпаюсь резко. Просто открываю глаза и закрыть их уже не могу. Передо мной то, о чём я уже давно мечтаю. Мечта, которая является явью невообразимой, изумительной красоты. Мила.

Всегда такая разная.

То дерзкая, то робкая.

До умопомрачения сильная или как сейчас. Беззащитная. Тихая. Милая.

Словно под влиянием невидимого магнита пододвигаюсь ближе к мирно спящей девушке и дрожащей от нарастающего желания рукой нежно провожу по линии её подбородка.

Такая мягкая кожа. Трогал бы часами. Смотрел. Упивался бы неповторимым сладким запахом.

И сейчас то, что я кайфую от мысли, что Мила со мной, в тёплой постели, частично обнажена, доказывает, что эта девушка даже во сне плевать хотела на мои привычные устои.

Со мной не делила постель ни одна женщина. Я не позволял.

Удовлетворила мои потребности, исполнила пожелания, прилично заработала. Всё. Выход найдёшь сама.

Так выглядела схема связей с женщинами.

Всякие были. И худые, и толстые. И маленькие, и в возрасте. Цвет волос, губы и сиськи менялись со скоростью света. Ни одна не смогла зацепить. Ни внешностью. Ни талантами. Вообще ничем.

Я и не надеялся, что когда-нибудь проснусь и залипну от восхищения женщиной, трогая её запутавшиеся волосы и пересчитывая маленькие родинки на лице.

Не сказать, что и мечтал об этом. Я просто не думал. Неоднократно слышал о таких бреднях, но они вызывали у меня лишь смех и даже в какой-то степени сочувствие.

Вот и сейчас я не могу понять, что меня переполняет больше. Радость или ужас?

Почему она? Почему именно к дыханию Вольской сейчас прислушиваюсь, медленно стягивая с неё покрывало, чтобы обнажить ноги?

Обычные ноги…

Мля. Вру.

Шикарные ноги…

Всматриваюсь в её расслабленное лицо. Спит. Сползаю к обнажённому женскому бедру, так зазывно выглядывающему из-под края покрывала, и дотрагиваюсь до него губами. Опьянённый этим прикосновением, оставляю ещё один поцелуй около полоски трусиков, напрочь забывая, что играю с огнём. Никакой реакции не следует, и я беспрепятственно оставляю след влажных губ на ткани трусиков, плотно прилегающих к манящему треугольнику между ног девушки. Распалённый накатившим чувством безнаказанности, утыкаюсь носом прямо в её промежность и всей грудью вдыхаю самый желанный запах на свете.

Поднимаю голову и сквозь дурман, помутивший разум и зрение, смотрю на Вольскую, у которой, кажется, атрофировались все рецепторы. Спит как убитая.

Интересно, а она почувствует, если я…

Блядь!

Держись, мужик!

Только не так. И только не с ней. Я должен видеть глаза Милы, когда войду в неё резким толчком и до самых яиц.

Мля, Вольская, вот умеешь ты настроение испортить! Такими темпами я возьму приз, как самый частый дрочер.

Как я до такого дошёл? Даже когда пушок над губой только начал пробиваться, так не увлекался онанизмом, как сейчас.

Взрослый, холостой, а главное полноценный мужик – и не могу одной-единственной девке вставить.

Стоит ли так мучиться?

Взгляд падает на маленькие пальчики, подрагивающие во сне, и на красивые ногти, которые оставили отметины по всей моей спине, вызывая у меня прилив возбуждения.

Чёрт!

Это того стоит.

Поднимаюсь выше, нависаю над Милой на локтях и целую голый животик. Закрываю его майкой, чтобы больше не притягивал внимание, возвращаюсь на своё место, поправляю в трусах напряжённый член и только после этого небрежно толкаю паршивку в плечо:

— Вольская, хватит дрыхнуть!

***

— Прав был консьерж, – замечает Мила, открывая очередную бутылку с водой. – Сегодня и правда аномальная жара.

— Я не могу усилить кондиционер, ты и так в одних трусах, – говорю я, устанавливая маршрут в навигаторе.

— Это шорты, Ян, – спокойно поправляет меня девушка. – Мне и в них жарко.