Наперекор богам

По возвращении в Полотеск навалились дела воинские. Часть дружинников распустили по домам. Кому-то надо было помочь сродственникам со сбором урожая, кого-то ждала невеста, а то и жена с детьми. До полюдья хотелось повидаться с ними, раздать гостинцы, подправить дом, постройки, сделать всю ту работу, коя не под силу женщинам и детям. А кто-то перевозил семью в град – несколько новых изб уже радовали глаз хозяев, ожидая, когда пустят через порог кошку да привезут со старой избы домового. И вот под рукой Даны оказалось полтора десятка отроков, коих ожидало посвящение в воины. А от прежнего десятка остался лишь Зван. Будучи сиротой, в родную деревню он возвращаться не спешил, да и не к кому было. Теперь вместе с девушкой он вбивал в молодые головы уважение к набольшим, пусть даже те годятся в молодшие братья али сестры. Впрочем, для самой Даны это дело было не в новинку, посему за считанные дни будущие вои успели ощутить тяжелую руку их десятника.

И лишь за несколько дней до того, как Ладе настанет черед сойти к Велесу, девушка смогла найти время наведаться к жрице.

– Давно жду тебя, Дана, – встретила ее Лазора, – а ты не спешишь. Думала, так и не дождусь тебя до новой весны.

– Я бы и рада ране прийти, – улыбнулась воительница, – али ты князя нашего не знаешь. Спервоначалу служба, а после свои дела.

– Знаю, – улыбнулась в ответ жрица, уводя девушку вглубь святилища. – Да только не все, что во граде да за его пределами происходит случайно. Неспроста волки те объявились. Чернобогом они посланы.

Дана невольно поежилась. Не прошли незамеченными беседы ее с урманином. Не стал бог ждать душу обещанную. Сам забрать решил. Чудо, что заполучить не смог.

– Мать Лада тебя под защиту свою взяла, – продолжила Лазора, – хоть и непутевая ты, да токмо все дети ею любы.

Девушка зарделась. По-своему Лазора была права. Сложись все иначе – она уже год, а то и более была замужней женщиной, матерью. Но боги иначе распорядились, по другому пути ее повели, с предначертанного свернуть заставили. А ныне ни на старую дорожку не вернуться, ни по новой шагать невмочь. Вот и бредет она по жизни без пути-тропинки, аки слепец на ощупь.

– Не печалься, – ласково посмотрела на нее жрица, и продолжила, жестом предупредив все вопросы. – Не твоя в том вина. Но и не суженного твоего. Стать женой урманского воя, с коим вы в Новоград ходили, судьба твоя. Тако еще до вашего рождения определено было. Но боги решили поспорить с судьбой, и привели его в твой дом до срока. Тебе же в сердце ненависть вложили.

– На все воля богов, – вздохнула Дана. – И коли судили они мне такую судьбу, так тому и быть.

– Ох, плохо слушаешь, – покачала головой жрица. – Суждено-то тебе совсем иное. И пока не сбудется оно – не будет покоя душе твоей.

– А коли сбудется – отправлюсь в чертоги Чернобога, – грустно закончила девушка.

– Ох, девонька, натворила ты дел. И так плохо, и этак – не хорошо, – жрица задумалась. – Нет, не знаю пока, как беду избыть. Вот зимой с Велесом свижусь, глядишь, и подскажет чего. Негоже богам супротив судьбы идти. Здесь равны мы со смертными.

– И что делать мне, Лада-матушка? – с надеждой посмотрела на нее Дана. В этот момент у девушки не было ни малейшего сомнения, что говорит она отнюдь не с Лазорой, а с богиней, вошедшей в тело своей жрицы.

– Ждать, голубка моя, и верить. Дочь моя за вами присмотрит, а коли случится тебе в землях урманских быть – и там заступа тебе будет.

– Ждать… – задумчиво протянула девушка.

– Отпусти ненависть из сердца, – ласково продолжила богиня? жрица? – Не держи зла на урманина. Чист он перед тобой и в делах, и в помыслах. И на род его зла не держи – им содеется по заслугам.

– Если бы все так просто было, – тихо ответила Дана. – Сколько лет токмо этим я и жила. Сколько княже женихов мне искал – отказывала. Делу ратному обучилась. Лишь бы найти вора покоя моего, обагрить меч кровью его.

– Убийцы рода твоего пред богами ответ держат, а которые не успели – вскорости там будут. Не твоей рукой кровь их прольется. Не твоя то судьба – карать.

– А… – девушка с ужасом подумала, что и Эйнар падет где-то далеко от рук неведомых ей людей.

– Все слушаешь, ничего не слышишь, – с грустью упрекнула ее Лада. – Ну да зима долгая, успеешь все передумать. Пока же одна забота у тебя – забыть ненависть свою. В одном лишь урманин пред тобой виновен – до срока своею назвал. Не подумав слово молвил. Но ты еще боле пред ним виновата, душу его на мучения вечные обрекла. А не его, так свою. Токмо что ему, что тебе радости с того не будет.

Дана опустила взгляд. В который раз подумалось, что по глупости и расторопности своей навлекла она на себя беду. И даже осознание того, что мысли эти были нарочито вложены в ее голову, не приносили успокоения. Богиня советовала отпустить ненависть, но взамен у нее ничего нет. Проще тогда сразу в царство Чернобога сойти – меньшая мука будет. Все, что давало ей силы жить долгие годы после гибели рода, оказалось красивой обманкой. А впереди замаячила тень чернобогова посланца, несущая гибель.