Наперекор канонам

– Прощайся с жизнью, – медленно, с расстановкой прошептал маг, отводя руку для удара.

Я жалобно взвизгнула, пытаясь пробудить в сердце убийцы хоть каплю сочувствия. Пустое. Маг лишь веселее заулыбался. И вдруг закатил глаза, заваливаясь на бок. Я облегченно вздохнула. Есть, наверное, справедливость на небесах, коли спасение всегда так вовремя поспевает.

Рано я обрадовалась. Только я попыталась встать, как из кустов разъяренной кошкой вылетела амазонка.

– А ну прекрати! – рявкнула я, каким-то чудом уворачиваясь от меча и прячась за ближайшим тоненьким деревцем.

– И не подумаю, – огрызнулась Гайяна, ловко срубая ствол и оставляя меня беззащитной.

Я уныло наблюдала, как маньячка в облике некогда услужливой рабыни приближается. При всем желании обогнуть ее и выбраться из этой проклятущей рощицы у меня не получится. Гайяна прямо на дороге стоит. А проверять, насколько лес в другую сторону протянулся, нет ни сил, ни возможностей. Не мне с амазонкой в скорости бега и выносливости тягаться.

Гайяна сделала еще один шаг ко мне навстречу и, неожиданно запнувшись на ровном месте, без малейшего вскрика упала. Что за напасть? Падучая ее вместе с Леоном, что ли, поразила?

– Попал! – раздался радостный крик орка, объясняя причины такой странной болезни.

За время моего интенсивного общения с обезумевшими друзьями Ярынг где-то раздобыл около десятка крупных камней и метко кидал их издалека, внося тем самым посильную помощь. Я устало опустилась на траву и немного дрожащими руками утерла пот. Эх, жаль все-таки, что Леон отучил меня от пагубной привычки. Сейчас бы самое то перекурить.

– Татьяна, ты как там? – волновался в отдалении орк. – Жива?

– Еще как, – мрачно буркнула я. – Сейчас передохну малость и потащу этих голубков.

– Я бы тебе помог, – смущенно хихикнул Ярынг. – Но сама понимаешь…

– Да ладно, – скривилась я в подобии улыбки. – Понимаю. Однако что-то слишком часто в последнее время мне эти отнюдь не легкие тушки на своем хребте приходится таскать. Совсем обнаглели.

Немного отдышавшись и уняв бешеное сердцебиение, я встала и, взяв мага за ноги, потащила его к орку. Леон пару раз крепко ударился об узловатые корни деревьев, но мне, если честно, не было его жалко ни капельки. Свалив бесчувственное тело мага около Ярынга, я отправилась в обратный путь за амазонкой. Примерно через десять минут наша компания оказалась в полном сборе. Орк привычно хлопотал около хозяина и девушки, а я неторопливо перебирала в уме события сегодняшнего дня.

– Слышь, – окликнула я Ярынга, – ты что-то там про заклятие ненависти начинал рассказывать. Продолжай.

– Я не уверен, одобрит ли это Леон, – несколько неуверенно отозвался орк, но затем, посмотрев на мирно сопящего мага, более твердо произнес: – Впрочем, ты сегодня спасла нам жизни. Так что имеешь полное право знать. Заклинание ненависти обычно устанавливали во время войны вокруг крупных поселений. Это служило своего рода защитой, что захватчики скорее перебьют друг друга, чем доберутся до жилья. Конечно, иногда находились перебежчики, которые за хорошую плату указывали путь в обход, но в любом случае терялся эффект неожиданности. Большому войску тяжело пройти незамеченным по лесным тропкам. Да и узкие проходы защищать легче. Только не думал я, что не все заклинания после войны сняли. И, по правде говоря, не слышал о каких-то поселках в окрестностях. Правда, иногда к такого рода колдовству прибегали, когда хотели скрыть какую-нибудь ценную вещь от посторонних. Но я никогда не слышал о могущественных артефактах в здешних краях.

– А на меня почему заклинание не подействовало? – не унималась я.

– Не знаю, – пожал плечами орк. – Может, подарок Градука помог. У тебя же на шее один из самых сильных защитных амулетов, о которых я когда-либо слышал.

– Понятно, – буркнула я. – Меня еще вот что интересует. Вы тут ругались по-разному. Я понимаю, конечно, что не по своей воле. Но можно ли по этим ругательствам судить об истинном отношении человека к тебе?

– Прости, Татьяна, – покраснев, тихо сказал орк, будто становясь меньше ростом. – Я могу себе представить, что наговорил тебе. Заклинание ненависти любую черту человеческого характера превращает в невыносимую. То, что раньше умиляло и казалось лишь забавной особенностью, становится в пристрастных чужих глазах тяжким и непростительным грехом. Если я и обидел тебя, то не со зла.

– Но ничего нового заклинание в ум человека вложить не в силах, так? – переспросила я, нетерпеливо обрывая извинения Ярынга.

– Нет, – покачал тот головой. – Просто раздувает уже существующие недостатки до ужасных размеров.

– Занятно, – протянула я, вспоминая слова орка по поводу императора. – Очень занятно.

Наш разговор прервал слабый стон мага. Леон очнулся и с недоумением ощупал свой затылок.

– Что со мной? – с трудом прошептал он. – Ничего не помню.

– Неудивительно, – холодно произнесла я. – Хотя оно и к лучшему.