Наперекор стихии

Последние месяцы только терпеливая доброта отчима, понимание и забота этого великодушного человека поддерживали малыша. Отец приказал детям не вспоминать о мачехе, и хотя девочки повиновались, Чарльз не упускал случая задеть братца.

— Ты своей матери не нужен. Она обыкновенная потаскушка. Уличная кошка, рожающая своих выблюдков где попало и бегущая к самцам в сточную канаву.

Брайн дрался с Чарльзом, но всегда был жестоко бит. Однако никогда не обращался за помощью к Майклу Дюрану: не позволяла уязвленная гордость. Несчастный ребенок дрался опять и опять…

— Экипаж, месье?

Оклик кучера вернул капитана Маккорда в действительность. Шел сильный дождь — китель промок насквозь. Наступил вечер, и Селена уже ждала в новом платье от Ворта. Брайн залез в экипаж и, устроившись на сиденье, попытался настроиться на предстоящую встречу с герцогом де Морни.

Пока экипаж сосредоточенно двигался в потоке спешащих карет, одноколок, ландо, омнибусов и телег, Брайн вспоминал Мари и последнее лето, проведенное в «Белле Фонтане».

Жизнь в те жаркие месяцы стала более спокойной, так как Чарльз Дюран часто ездил в Нью-Орлеан, не обращая внимания на зной и лихорадку, распространившуюся в округе.

— А я знаю зачем, — поделилась Мари с Брайном. Ее коричневые глаза сверкали. — Он содержит девушку на Рэмпорр-стрит! — Увидев изумление брата, она захихикала. — О, я знаю много о таких вещах. Мне уже четырнадцать. Только на год меньше, чем тебе. Я уже большая девочка.

Он и сам все больше осознавал это, стараясь не смотреть на новую округлость ее грудей, дерзкую манеру вилять бедрами. Это было неправильно: она же его сестра. Правда, только в бумагах…

Иногда она вела себя как сорванец: ловила лягушек в пруду, собирала с Брайном ягоды и возвращалась домой с перемазанным соком ртом и пальцами. В другой же раз становилась горделивой молодой леди, строго сидевшей в гостиной за вышивкой или играющей на пианино. А однажды…

Был теплый, ленивый полдень, воздух тяжелел от напряженного запаха созревающего тростника, пьянящего аромата глициний и жимолости. Было слишком жарко, чтобы кататься на лошади…

Под дубами, возле пруда, Брайн остановил свою лошадь, заслышав голос девушки, и почти сразу увидел ее, застыв каждым нервом. Она выходила из воды. Ее рубашка прилипла к юному телу. Мокрый лен вычерчивал каждый изгиб. Кровь понеслась по венам парня с неистовой силой, пульсируя в висках, в сердце, в…

— Ты теперь не ходишь со мной купаться. — Девушка с укоризной смотрела из-под длинных густых ресниц. — Неужели я тебе больше не нравлюсь?

Она подошла так близко, что соски коснулись его груди, на мгновение дыхание перехватило. Брайн с трудом выдавил:

— Я буду, Мари… Только…

— Покажи мне… — Она не отводила своего вызывающего взгляда.

Брайн приблизился к ней, чувствуя головокружение и дрожь, затем его губы соединились с теплыми и сладкими губами ждущей девочки. Прикосновение тонкого языка подогрело юношескую кровь.

Он знал, что может произойти потом. Однажды это уже было у него с маленькой, кареглазой служанкой…

— Возвращайся домой, Мари, — сказал он. — Ты не знаешь…

Девушка тихонько засмеялась и, приподнявшись на носочки, шепнула:

— Нет, я знаю…

В отчаянии Брайн положил руки на мокрые плечи, желая оттолкнуть девушку, но в этот миг раздался голос Чарльза Дюрана:

— Убери руки от моей сестры!

Увидев старшего брата, девушка превратилась в испуганного ребенка, и когда Чарльз приказал одеваться и идти домой, она безропотно повиновалась.

Вернувшись из Нью-Орлеана раньше обычного, Чарльз проезжал мимо пруда и случайно стал свидетелем описанной выше сцены. Как только Мари убежала, он повернулся к Брайну.

— Ты… — Он не мог сдерживать ярость. — Пойдем со мной!

Парни отвели коней к конюшне, где находился чернокожий конюх.

— Убирайся! — приказал Чарльз рабу, и тот, побросав расческу для грив и швабру, поспешно скрылся, так как своевольный, жестокий нрав Чарльза был всем хорошо известен. И хотя отец сдерживал своего сына, рабы с ужасом ожидали того дня, когда он станет хозяином «Белле Фонтане».

Чарльз завел лошадей в стойла, закрыл двери конюшни и повернулся к Брайну.

— Ну, что скажешь?! Грязный, вонючий, маленький крысенок!

Брайн уже привык к оскорблениям Чарльза, чтобы обращать на них внимание. Они часто дрались до этого, и всегда Брайн оставался бит. Но за последний год он стал выше, плечи — шире, мускулы — тяжелее. И если случится драться, в этот раз он может победить.

Сняв куртку, Чарльз бросил ее в угол конюшни. Ненависть названого брата заставила Брайна расстегнуть свою куртку, но прежде чем он успел снять ее, Чарльз подпрыгнул и ударил соперника спиной о столб. Удар ошеломил Брайна, и прежде чем он смог оправиться и высвободить из рукавов руки, последовал следующий. Как только несчастный юноша упал, Чарльз занес для удара облаченную в сапог ногу. Удар пришелся по ребрам. Задыхаясь, Брайн с трудом смог встать на одно колено; в руках Чарльза мелькнул кнут…