Наперекор стихии

— Я не то имела в виду! Ты ничего не понимаешь. Крейг Лейтимер любит меня и верит мне. Он хочет на мне жениться.

— И, без сомнения, женится. Так что, как видишь, ты ничего не теряешь, Селена. А когда я уйду в море, со мной, благодаря тебе, останутся некоторые чудесные воспоминания.

Он повернулся, подошел к двери и распахнул ее.

— А твой сын? О нем ты тоже будешь думать?

— Мой сын? А откуда мне знать, что он мой?

С ее губ сорвался крик боли и потрясения. Но Брайн уже повернулся к ней спиной и бросил Дональду:

— Пошли.

— Встретимся внизу, — холодно сказал Дональд.

Он подошел к Селене, взял ее за руку и отвел назад в комнату.

Там он обнял ее.

— Селена, дорогая моя. Я ничего не знал о ребенке.

— Брайн тоже не знал до сегодняшнего дня. — Она пыталась побороть слезы. — Не надо было мне вообще говорить ему об этом. Ему все равно. Он даже не верит, что Кейт — его ребенок.

— Я тебе верю, — кивнул Дональд. — И Брайн поверит, когда со временем придет в себя. Он говорил в раздражении. Последние месяцы он постоянно находится в страшном напряжении. А теперь занят мыслями о спасении «Ариадны». Если нам придется встретиться с «Монтауком» в бою, наш корабль не имеет никаких шансов.

— Корабль! Он стоит между нами с той самой поры, как Брайн стал командовать им. А до того была Иветта. Никогда я не буду на первом месте для Брайна… Никогда!

Дональд изумленно взглянул на нее.

— Иветта де Реми? Но я думаю, ты никогда не предполагала, что Брайн и она… Разве даже и теперь ты не понимаешь этого? Иветта — агент Конфедерации. Только это их с Брайном и связывает.

— Откуда у тебя такая уверенность? Она красивая, и Брайн знает ее долгие годы, знал даже там, в Нью-Орлеане.

— Да, Иветта действительно красива. И элегантна, и предана нашему делу. Но я знаю, что между ней и Брайном ничего нет. Мне пришлось удостовериться в этом, Селена, потому что, видишь ли, я люблю Иветту. И она меня тоже любит. Когда война закончится, я собираюсь вернуться сюда и сделать ей предложение.

— Ты — и Иветта? — Заявление Дональда потрясло Селену несмотря на ее собственное состояние. — Но ведь ты едва знаешь ее.

— Нам пришлось близко узнать друг друга, когда «Ариадна» стояла в Бордо. Она была связной между мной и Брайном. И Джоном Слайдлом.

— Вот даже как!

— Я знаю, что она слишком хороша для меня, — сказал Дональд с застенчивым смехом, столь хорошо памятным Селене. — Но все равно хочу после войны поселиться в Ливерпуле. Буду строить корабли. Самые скоростные лайнеры из тех, что есть. Я заставлю ее гордиться мною, Селена.

— Она и сейчас может гордиться тобой. — Селена взяла его руки в свои. — Опять ты уезжаешь сражаться, рисковать головой на войне, которая ничего для тебя не значит… Только из-за того, что когда-то принес присягу… — Ее пальцы сжали его ладонь. — Тебе действительно надо ехать, Дональд? Даже Брайн поймет, если ты…

— Брайну еще понадобится мое умение работать с двигателями, если мы хотим провести корабль из Биаррица в Санта-Клару.

— Ну а потом?

— Потом мне придется привести все двигатели в нормальное рабочее состояние. Пойдем по направлению к Карибскому морю, скорее всего.

— Так далеко?

Он ободряюще улыбнулся ей.

— Брайн вернется к тебе, расстояние здесь ни при чем. Он любит тебя. Может быть, он еще в этом не признается, даже самому себе. Но когда-нибудь ему придется это сделать. — Дональд наклонился и поцеловал ее в щеку. — Итак, я уезжаю, дорогая. У меня, наверное, не найдется времени даже попрощаться с Иветтой.

— А она здесь, в Биаррице?

— У нее еще есть кое-какие дела по сбору информации. Консул Соединенных Штатов думает, что она француженка, приехавшая в Нью-Орлеан и сумевшая оттуда выбраться до захвата города. Ее удостоверительные документы особенно впечатляют. — Он помедлил. — Ты ведь никому не проговоришься о ее задании, так ведь?

— Сам знаешь, что не проговорюсь. — Теперь, когда Селена узнала, что интерес Брайна к Иветте не носил любовного характера, чувство вражды к ней пропало. Ревность исчезла. — Возвращайся невредимым, Дональд, — выдохнула она с глубокой печалью.

Следующие две недели Селена была поглощена исполнением своих журналистских обязанностей, погрузившись в светские увеселения, каждый сентябрь составляющие часть блистательной жизни Биаррица. В работе она находила спасение от страхов за судьбу Брайна.

Кроме того, она ухитрилась вырваться в Париж и встретила Иветту на приеме в саду консульства Соединенных Штатов.

Хотя она больше не испытывала к ней ревности, она все же забеспокоилась при виде высокой, темноволосой женщины, в платье из розового кисейного тарлатана, отделанного вышивкой из Шантильи. Лицо Иветты было закрыто от солнца широкополой соломенной шляпой. Консул держал ее под руку, и они прогуливались по окаймленным цветами тропинкам, поглощенные разговоров. Какой же требуется ум и хладнокровие, думала Селена, чтобы выполнять столь опасное поручение в течение нескольких месяцев в этом оплоте Севера. Красива и бесстрашна. Какая же жизнь ожидает с женщиной, подобной Иветте, молодого человека, да еще такого неопытного, как Дональд Родман?