Наперекор стихии

При первом взгляде Селена подумала, что Уинифред удалось избавиться от своего сомнамбулического состояния: ступала она уверенно, прямо держа голову и раскачивая желтой юбкой бархатного платья. Но когда хозяйка подошла поближе, девушка разглядела мученический взгляд опухших глаз, неестественно нарумяненные щеки. Хотя кто-то, вероятно Абигайла, привел в порядок ее волосы, прическа растрепалась. Уинифред не замечала гостей. Мужчины, стоявшие вокруг Селены, отступили, освобождая Уинифред дорогу.

— Как ты смеешь, — обратилась женщина к похолодевшей от страха девушке, — демонстрировать себя перед моими гостями?! В моем доме!

— Кузен Джошуа просил меня развлечь… — попыталась оправдаться несчастная.

— И посидеть на моем месте во главе стола? О, Абигайла рассказала мне.

— Уинифред, прошу вас. — Селена поднялась. — Вы нездоровы. Я отведу вас наверх.

Девушка взяла Уинифред за руку, но та отдернула ее, будто обожглась.

— Оставь меня в покое, бесстыжая потаскуха! Ты не смеешь выгонять меня из гостиной моего дома… И ходить в моих драгоценностях!

Пьяная женщина буквально визжала от гнева. Схватив бриллиантовое ожерелье, она со всей силой рванула его. Но застежка не поддалась, и камни с силой врезались в тело девушки.

Селена заметила, как Брайн сделал несколько шагов в их сторону, но Джошуа опередил его.

— Уинифред! Оставь ожерелье. Сейчас же!!!

Несдерживаемая ненависть в голосе мужа произвела свой эффект: Уинифред мигом отдернула руку. Злость, казалось, улетучилась вон, она качнулась, но «заботливый» супруг обхватил жену за талию.

— Пойдем со мной, — проговорил он ей мягким полушепотом.

Со стороны могло показаться, что внимательный муж заботливо сопровождает уставшую супругу, но Селена увидела за его мягкостью открытую ненависть, сквозившую в каждой черте лица этого жестокого человека.

— Джошуа, отпусти меня, — робко протестовала Уинифред.

Селена, будучи не в состоянии более выдерживать собственное унижение и страдания несчастной женщины, прошептала:

— Сделайте, как он говорит. Лучше…

— Ну, конечно, — прохныкала Уинифред страдальческим, хриплым голосом. — Хочешь выпроводить меня, не так ли? Не желаешь ли стать любовницей Джошуа, а? Ты хочешь быть полноправной хозяйкой дома?

Одна барышня вздохнула, другая прикрылась веером. Джентльмены смотрели в сторону униженной девушки: одни, как ей показалось, с сожалением и симпатией, другие с жадным интересом, разглядывая, словно она предстала голой перед их взорами.

«Какой-то кошмар, — думала взбешенная Селена. — Как со мной могло такое произойти?» Девушка поймала отрешенный взгляд Брайна. Скрывает ли он свои чувства? Или принял за правду болезненные иллюзии Уинифред? О, нет! Он не может! Он не должен!

Крепко сжав руку супруги, Джошуа повел ее из комнаты. Несмотря на изысканный фасон платья, Уинифред напоминала тряпичную куклу. Джошуа с трудом сдерживал гнев. Девушка ощутила приступ дурноты, представив, что произойдет там, наверху, как только двери захлопнутся за спинами супругов.

Гости начали подниматься и, перешептываясь, покидать гостиную. В какой-то момент Селена осталась наедине с Брайном. Ничего не говоря, он молча смотрел на девушку. Задетая его равнодушием, девушка, наконец, поинтересовалась:

— Почему ты не ушел с другими?

— Я жду Джошуа. Мы еще должны обсудить частные вопросы, когда разойдутся гости… — Едва заметная улыбка искривила его красивые губы. — Мне повезло: вечер закончился раньше, чем я предполагал. Кроме того, услышал много интересного.

— То, что Уинифред говорила о Джошуа и обо мне… — забыв о гордости, начала оправдываться Селена. — Она не знала, что говорила… Женщина больна.

— А по-моему, просто пьяна. Я сразу это понял… Но когда вино внутри, правда снаружи.

— Это неправда! Я не любовница Джошуа Родмана. Он жестокий, бессердечный человек, кроме того… Мне не нужен ни один мужчина, кроме… О, Брайн, ты же знаешь… Ты не мог забыть…

— Конечно, как же я мог забыть нашу ссору на корабле, в последнюю ночь плавания. Помнится, ты награждала меня такими же оскорблениями…

— Ну, Брайн, я…

— Не переживай, сладкая моя. Ты вольна поступать, как тебе заблагорассудится. И правильно делаешь. Всего одна неделя в Ливерпуле, а ты уже нашла обеспеченного обожателя. Но, Селена… Попроси Джошуа купить тебе собственное ожерелье. Он может себе позволить это.

— Ты не понимаешь…

— О, еще как понимаю. Жизнь в «Пристон Армс» тебя не прельщала. Надо полагать, лакейской работе ты не обучена, а жить на иждивении — ниже твоего достоинства. Ты встретила Джошуа, и он был сражен твоей красотой… — Взгляд Брайна скользнул по обнаженной груди девушки. — Я хорошо понимаю его желания…

— Не говори так! Тогда, в первый раз, когда мы остались в Поинзиане… Ты должен помнить…

— Я помню, — серьезно ответил Брайн. Было ли страстью то, что мелькнуло в его глазах? Или нежностью? Возможно, и то и другое.

— Если бы ты только сказал мне, для чего собираешься в Ливерпуль… Почему ты ничего не сказал об «Ариадне»?

— Какого черта тебе известно об «Ариадне»?! — зловеще прорычал Брайн.

— Я знаю, что она строится как крейсер Конфедерации… что ты ее капитан.