Наперекор судьбе

– Подумать только, Селия, у тебя будет десять внуков. Удивительная ты женщина. Посмотришь на тебя – ты еще не в том возрасте, чтобы иметь хотя бы одного.

– Себастьян, не смеши меня. Я как раз уже в том возрасте. Уж кому-кому, а тебе должно быть известно, что я терпеть не могу лесть. Давай лучше поговорим о праздновании дня рождения Иззи. Тебе нужна помощь?

– Да. Приму с благодарностью. Если честно, помощь нужна практически во всем. Миссис Конли совсем сдала, и толку от нее мало. Угощение я уже заказал в ресторане, а вот…

– Как насчет цветов? Стульев у тебя хватит? Может, поставить в саду шатер? Гостей будет много. Одних Уорвиков целый выводок. Боюсь, мы все просто не поместимся в твоем доме.

– Теперь я понимаю, как мне нужна помощь. Я ведь даже не подумал о шатре.

– Так начинай думать сейчас. Я дам тебе несколько телефонов фирм, занимающихся подобными вещами. Кстати, они могут привезти дополнительные столы и стулья.

– Спасибо, Селия. И с цветами мне не управиться. Ты можешь взять это на себя? Или кого-нибудь порекомендовать?

– Цветами я займусь сама. Это одно из немногих домашних дел, которое мне нравится. И у меня оно неплохо получается. В ту субботу я приеду сразу после ланча.

– Прямо от души отлегло. А ведь знаменательный день будет, правда?

– Да, Себастьян. Очень знаменательный.

* * *

Барти вошла в кабинет Селии без привычной улыбки. Сегодня ее лицо было предельно серьезным.

– Мне нужно с вами поговорить.

– О чем? – спросила Селия, поспешно снимая очки.

Дальнозоркость вынуждала Селию при чтении и письме надевать очки, но она упрямо пыталась отрицать факт их существования.

– Я… я собираюсь в Нью-Йорк.

– Опять? Ты же совсем недавно оттуда вернулась.

– Я не о такой поездке. Насовсем.

– Как ты сказала?

– Я сказала, что уезжаю туда насовсем, – терпеливо повторила Барти.

– Час от часу не легче! И что же ты собираешься там делать?

– Работать.

– Где?

– В нью-йоркском отделении «Литтонс».

– Но… Слушай, я ничего не понимаю. Зачем тебе туда ехать? Барти, ты не можешь уехать… особенно сейчас, когда…

– Когда что, Селия? – Барти очень внимательно посмотрела на нее. – Когда вы будете по мне скучать? Когда мое присутствие здесь необходимо острее, чем прежде?

– Да. Именно так. Когда Оливер отойдет от дел и… мне понадобится вся поддержка, какую только я смогу получить.

– Уверена, недостатка в поддержке у вас не будет. Вас поддержат Джей и Венеция. И Джайлз, разумеется, тоже. А еще…

– Да. Они меня поддержат.

– Так в чем же дело?

– Ты покидаешь нас в порыве досады. Только потому, что не получила акций. Причина в этом? Удивляюсь тебе, Барти. Я еще могу понять Джайлза, который смотрит зверем, хотя я ему и говорила: пусть скажет спасибо за то, что получил. Но ты… – Селия вглядывалась в свою воспитанницу. – Честное слово, Барти. Уж ты-то могла бы понять.

– Селия, дело не только в акциях. Все куда серьезнее. Хотя должна признаться, мне было больно. Возможно, это звучит глупо, но я подумала… точнее, это заставило меня осознать, что здесь я всегда буду не более чем наемной работницей. А решения будете принимать вы и те, в чьих руках акции. Но я хочу дойти до высот моей профессии. И уж это, Селия, вы должны понять, как никто другой. Я не хочу работать там, где мне все время приходится нагибаться, чтобы не задеть за слишком низкий потолок. Я хочу развиваться дальше, чтобы однажды занять свое место в коллективном руководстве крупным издательством. Я хочу работать там, где не буду чувствовать себя чужой.

– Барти, ты сейчас говоришь несправедливые слова. У тебя нет оснований чувствовать себя чужой.

– Есть, Селия. Возможно, я рассуждаю наивно, но я ощущаю свою чужеродность. Вы могли бы упрекнуть меня в неблагодарности. Ведь вы столько сделали для меня. Вы дали мне удивительные возможности, о которых в иных условиях я не могла бы даже мечтать. Благодаря вам я получила прекрасное образование. Благодаря вам я набралась солидного опыта в редакторской работе. Но я знаю, что способна на гораздо большее, чем мне позволительно делать в «Литтонс». Здесь у меня есть потолок, выше которого мне не подняться. Я устала задевать за этот потолок. И потому я уезжаю. Конечно, мне грустно уезжать, но я приняла решение.

– Барти, я не верю своим ушам. Слышу и не верю. А уж что на это скажет Оливер, даже гадать не берусь.

– Надеюсь, он поймет. Да и вы потом поймете. Я и раньше чувствовала, да и сейчас чувствую, что меня здесь недооценивают. Вы много сделали для меня. Но ведь и я много сделала для «Литтонс». Знаю, что это так. Я поддерживала все ваши решения, я стояла рядом во всех ваших сражениях с Оливером.

– И теперь, надо полагать, меня должно переполнять чувство благодарности к тебе?

– Нет. Я лучше, чем многие другие, знаю, как это тяжело, когда тебе на каждом шагу приходится благодарить. Я просто хочу, чтобы вы это поняли. Не на словах, а глубже. Мои отношения с вами всегда развивались по вашим правилам. В самом начале войны, когда я хотела пойти в армию, Уол упросил меня остаться. Тогда меня считали полноправным членом семьи, чтобы обратиться с подобной просьбой.