Наперекор всему

– Говорите, я прошу вас. Этот разговор неофициальный и ни к чему нас с вами не обязывает. Можете быть откровенной со мной, как с вашим пастором, – доверительно промолвил Николаи, прекрасно поняв смущенный взгляд Шрагмюллер.

– Это моя личная мысль, господин подполковник… – взволнованно промолвила лейтенант. – Я считаю, что в будущей, объединяющей всю Европу великой Германии, просто нет места для русских. Ведь эти варвары не смогут, как другие европейские народы, ассимилироваться. Они горды своей идентичностью и больше ничего не приемлют. Так зачем нам насильно тащить их в единую Европу? Недаром древние философы утверждали, что «насильно осчастливить ни человека, ни народ просто невозможно»…

– Позвольте мне прежде всего сказать, что ваши мысли глубоки, суждения убедительны, логика все подавляющая… Скажу откровенно, мне еще никогда не приходилось обсуждать философские вопросы с такой блестяще образованной и довольно глубоко знающей свое дело женщиной, – наконец-то сделал долгожданный комплимент своей прелестной подчиненной Николаи и, заметив, как от похвалы у нее заалели мочки ушей, добавил: – Я прекрасно понял вашу мысль и, главное, вопрос, который оттуда вытекает… Вы хотите знать, зачем мы воюем с Россией, которая, несмотря на все потуги царя Петра и его единомышленников, никогда не стремилась и не стремится в объединенную Европу? Скажу прямо, я был противником этой войны и не раз приводил кайзеру завет великого Бисмарка «никогда не воевать с Россией». До сих пор почти дословно помню его великие и мудрые слова: «… Даже самый благоприятный исход войны никогда не приведет к разложению основной силы России, которая зиждется на миллионах русских… Эти последние, даже если их расчленить международными трактатами, так же быстро вновь соединяются друг с другом, как частицы разрезанного кусочка ртути…» Но император отмахивался от подобных предупреждений великого канцлера, как от назойливых мух. И вот мы имеем то, что имеем, – заключил подполковник и, вытащив за цепочку серебряную луковицу карманных часов, удрученно покачал головой. – Давайте оставим этот интересный и довольно занимательный разговор до лучших времен. Нам с вами необходимо за 24 часа так много обсудить и сделать, что я с болью в душе вынужден перейти к официальной части.

Положив томик Достоевского обратно на полку, Николаи галантно предложил даме кресло, а сам сел за стол напротив нее.

– Прежде всего, я хотел бы высказать свое удовлетворение теми изменениями, которые произошли в школе и которые я успел заметить, – вновь высказал невольный комплимент подполковник. – Я вижу, что вы в отличие от прежнего начальника школы уделяете большое внимание не только специальной, физической и моральной подготовке людей, но и материальному обеспечению учебного процесса. Но хотел бы, чтобы вы больше внимания уделяли практической подготовке курсантов на всевозможных макетах. Участок железнодорожного полотна, на котором, как я понял, тренируются диверсанты-подрывники, лишь малая доля того, что должно быть. И не стесняйтесь, запрашивайте на это дело побольше финансовых средств, а я, со своей стороны, постараюсь помочь.

– Яволь, господин подполковник! – обрадованно воскликнула Элизабет, незаметным движением руки поправляя свои цвета вороньего крыла локоны, падающие на глаза, – если позволите, я сегодня же подготовлю рапорт…

– А я передам его по назначению и, по возможности, прослежу за его исполнением, – подсознательно стараясь угодить красавице, предложил Николаи. – В период затишья на Западном фронте наши агенты должны работать тоньше и эффективнее, чтобы все приготовления противника, какими бы скрытными они ни были, стали нам своевременно известны. Поэтому средств для этого жалеть не надо.

Николаи достал из внутреннего кармана пиджака небольшой блокнот и, пролистав его, озабоченно промолвил:

– Прежде чем знакомиться с вашими преподавателями и воспитанниками, я бы хотел узнать ваше мнение о деятельности агентуры в прифронтовой полосе и в глубоком тылу противника. Есть ли необходимость расширять школу или увеличивать время на обучение курсантов для того, чтобы информация о противнике поступала не от случая к случаю, а постоянно? Аналитики Полевого Генерального штаба ссылаются на скудность поступающей из-за линии фронта информации.

Лейтенант обиженно сморщила свои красиво очерченные губки и, решительно покачав своей милой головкой, вместо того чтобы оправдываться, неожиданно пошла в наступление:

– Господин подполковник, я прошу вас оградить мою школу от нападок генштабистов, которые спят и видят, как наши агенты «таскают для них каштаны из огня». Ведь не дело агентуры, – пояснила она, – собирать информацию в прифронтовой полосе. Для этого есть армейская разведка. Пусть они раз и навсегда усвоят, что мои люди для того и готовятся долго и тщательно, что на них лежит задача глубинной разведки, что на основе их объективной и неоднократно проверенной информации, планируются, как правило, стратегические операции, а не бои местного значения…