Наперекор всему (СИ)

- Что у тебя произошло? Глеб!

Глеб Васильевич стоял на четвереньках возле кровати, наклонив голову.

- Глебушка, родной, ты чего?

Ник бросился его поднимать, но Глеб протестующе застонал.

- Не надо, пожалуйста. Спина!

- Что спина? Опять заклинило? Ты почему на корячках?

- Упал. В туалет встал, и рухнул. Нога не слушается. А теперь еще и спину свело.

- Господи, ходячее ты несчастье.

- Уже не ходячее.

- Ты еще шутишь? Очень больно?

- Терплю.

- Давай я попробую тебя поднять на кровать. Ты же не можешь вот так стоять. Сексуально, конечно, не спорю. Но я бы не хотел, чтобы кто-нибудь еще видел тебя в столь эротичной позе. Да и Диночка вот переживает.

Ник специально отвлекал Глеба болтовней, обхватывая его поудобнее. Один рывок, упоминание матери Ника в нецензурном контексте, и Немов уже на кровати, правда, в скрюченном виде.

- Ну что, Скорую вызывать? — Ник присел на край кровати и начал успокаивающе гладить Глеба по спине.

- Может, обойдется? Вот ты гладишь, и сразу легче.

- Если легче от этого и станет, то только морально. Массаж сейчас делать нельзя, хуже будет.

Ванну можно, горячую, расслабляющую. Но не факт, что поможет. Надежнее медиков вызвать, не мучиться.

- У Ирмы есть телефон коммерческой Скорой, там у нас «своя» бригада, прирученная. Спустись постучи, ее комната справа по коридору от гостиной.

«Интересное кино, — думал Ник, спускаясь на первый этаж. — Они столько шума подняли, а Ирма не проснулась. А если бы я не остался ночевать? Глеб так до утра раком стоял? Что вообще за манера спать в разных комнатах на разных этажах?»

Подумал и сам себе удивился. Радоваться ведь должен. А как-то не радостно. Вот так что случись с Глебом, и не дозовется.

Он осторожно постучал.

- Ирма! Проснись, пожалуйста! У нас тут проблемы.

Ирма встала минуты через три. Еще минут пять искали телефон и вызывали бригаду. Потом Ника отправили на улицу открывать ворота и встречать медиков, Ирма осталась с Глебом. Ник, конечно, предпочел бы наоборот, но не спорить же. Да и отправлять ночью женщину на мороз не по-мужски.

Бригада приехала быстро — Ник успел выкурить всего пять сигарет, правда, одну за одной. В дом медики вошли уверенно, дорогу показывать не пришлось. Сразу понятно, что тут они уже бывали ни раз. Это удручало.

Еще грустнее стало, когда Ник поднялся вслед за бригадой в спальню. Ирма приветствовала врача как старого знакомого, Глеб, не дожидаясь указаний, подставил спину, а не другое место, в которое, как полагал Ник, обычно делают уколы. Но врач делал какую-то сложную инъекцию в район больного позвонка, сопровождая малоприятную процедуру нотацией:

- Глеб Васильевич, это уже третья блокада за месяц! Вы понимаете, что так нельзя? Мы снимаем боль на время, мы не лечим, наоборот! Эти препараты еще больше разрушают межпозвоночный диск! Можно было бы чередовать с релаксантами, но у вас к ним противопоказания. Надо лечиться, Глеб Васильевич! Хотя бы физиотерапевтическими методами.

- Прогреваниями и ваннами? Мертвому припарки, проходили уже, — процедил Глеб сквозь зубы. — До юбилея продержаться, а там видно будет.

Врач только головой покачал.

- Снотворное вам уколоть? Или спину отпустит — сами уснете?

- Да куда уже спать, светает! У меня сегодня работы — море.

Врач снова покачал головой, но ничего не сказал. Ирма расплатилась с медиками, Ник проводил их до ворот. Когда вернулся, Глеб уже причесывался у зеркала. Ирма ушла готовить завтрак.

- И что дальше? — Ник присел на край тумбочки и скрестил руки на груди.

- Что дальше? Сейчас позавтракаем и поехали в город. Отвезешь меня? Пораньше в офис попаду, успею до вечера побольше дел сделать. А вечером у меня два выступления — в Театре Российской армии и в КДС.

- Слушай, прекрати делать вид, что все в порядке! Ты живешь на уколах! Очень вредных уколах! И ничего мне не говоришь!

- Ник, не начинай, пожалуйста! Я тебе уже сказал, это не лечится. Мне теперь сесть дома в инвалидное кресло? И докладывать тебе о каждом пуке?

- Лечится, Глеб! Я специально узнавал, прекрасно лечится в Израиле, я звонил отцу и просил все выяснить, у него полно друзей среди врачей.

- Это мое дело! Я не просил тебя никому звонить! Я не собираюсь никуда ехать, у меня график до юбилея расписан по дням. Сейчас новогодние съемки косяком идут, потом репетиции, записи, спевки. Мне некогда! И не заставляй меня кричать, мне сегодня еще петь!

Ник уже и так понял, что ругаться бесполезно. Если милый уперся рогом, напролом нельзя, хуже будет. Но как его убедить заняться собой?

Завтракали молча. Глеб был зол как сто чертей, Ирма думала о чем-то своем и даже не приставала к Нику с разговорами. Хотелось надеяться, что озабочена она здоровьем Глеба, а не очередным своим тренингом.

В Москву Ник вез любимого также в полном молчании. Только остановив Бэху у входа в офисный центр, повернулся к Глебу и сказал как можно более миролюбиво:

- Хорошего дня, родной. Если потребуюсь, звони. Привезти, отвезти, изобразить директора или сварить кофе — в твоем полном распоряжении. Если после концертов захочешь приехать, позвони, я приготовлю ужин. И береги себя, пожалуйста.