Наперекор всему (СИ)

Горнов положил перед Глебом оставшиеся фотографии.

А вот это совсем скверно. И спорить бесполезно. Они с Ником целуются на все той же треклятой набережной. В укрытом от глаз, как казалось Глебу, тупичке. В ту же первую после операции прогулку. Господи, ну и вид у него. Но все равно не узнать тут Глеба крайне сложно. Ну вот и все, приехали.

- Сколько? — Глеб посмотрел на журналиста в упор.

Горнов взял салфетку и написал на ней цифру. Глеб взглянул — сумма немаленькая, но реальная. Спокойствие его близких и его собственная репутация стоят много больше.

- Пишите реквизиты для перевода. И где негативы?

Горнов откровенно заржал ему в лицо.

- Глеб Васильевич, какие негативы? Все давно снимается на цифру. Но вы можете не беспокоиться — исходники я удалю и более никогда вас по этому поводу не побеспокою. Я человек чести.

- На вашем месте я о чести бы не заикался. Пишите реквизиты!

- Наличкой, Глеб Васильевич. Мне проблемы не нужны. Завтра, здесь же.

Глеб резко поднялся.

- Хорошо. До встречи.

Не дожидаясь ответа, Глеб вышел на улицу. В висках стучало, голова раскалывалась, спина ныла. Ну, спина, наверное, ныть и должна была, но в состоянии рабочего энтузиазма, в котором с утра находился Глеб, он этого и не замечал. А сейчас хотелось не на сцену, а под одеяло. Желательно в компании бутылки коньяка.

С Ником Глеб встретился в гримерке КДС — парень уже ждал его. С пропуском на груди и вполне довольным жизнью выражением лица. Не обижается, и то хорошо.

- Привет!

Глеб изобразил улыбку и рухнул в кресло.

- Мне чаю, переодеться и гримера!

- Господи, Глеб, что случилось? – ну да, Ника отрепетированной улыбкой артиста не обманешь.

Довольное выражение с физиономии парня исчезло. Глеб взглянул на себя в зеркало и понял, почему. Красавец! Под глазами синие круги, весь помятый, измученный, взгляд жесткий, злой. Нет, так на сцену выходить нельзя.

- Давай дома поговорим? А сейчас изобрази помощника или позови Славку. Мне чаю, переодеться и гримера. Ну и таблеточку, если есть.

- От чего таблеточку?

Тон Никиту обескуражил, но пусть привыкает. Назвался помощником, терпи артиста Немова, он от любовника Немова отличается, и существенно.

- От всего. От головы, от сердца и от спины.

- Это цианид, — громко подсказал входящий без стука Троянов. — Но его в аптеках не продают. И давайте быстрее, через полчаса выход.

Ник взглянул на него волком, но промолчал, полез в барсетку за таблетками. А Глеб и не сомневался, что у Ника при себе полный арсенал. А Славке даже благодарен был за своевременное появление. Теперь лишние разговоры откладывались.

Глава 11. Финансовый вопрос

Ник стоял в кулисах и неотрывно следил за Глебом. Сколько куплетов у этого чертового «Света родного очага»? Кто бы мог подумать, что одна песня может быть такой длинной? Или это ему кажется? Зрители в зале, а точнее, зрительницы, их было большинство, млели от голоса Глеба и его фирменной улыбки, юбиляр Чолакян тоже наслаждался звучанием своего шлягера. А Нику хотелось на стену лезть. Плохая была идея записаться в помощники Глеба. Нет, это, конечно, возможность быть рядом. Но наблюдать вот такие подвиги любимого из кулис — просто мучение. Еще пять минут назад он растекался по креслу гримерной и морщился от любого громкого звука, так болела голова. А сейчас вон улыбается, практически пляшет под этот свой «Родной очаг». Как будто ни голова, ни спина не болят, и вообще все прекрасно. Кому вот это все надо, а? Не обошелся бы Чолакян без Немова? Только вчера из больницы, ну какая сцена ему?

Наконец-то последний припев, проигрыш, поклон. Господи, он еще и кланяется! И даже почти получается! Цветочки от поклонниц. Да иди же ты уже в кулисы, бледный же как смерть!

Шаги в сторону кулис были уже какими-то неуверенными, Ник едва успел его подхватить под локоть.

- Ты как?

- Голова кружится, — шепотом пожаловался Глеб, повисая на руке. — И тошнит.

- Ну и за коим чертом ты на сцену лезешь? Слабость это, Глеб, нормально после операции. Ты еще и антибиотики пьешь, они угнетают организм.

Ник осторожно довел любимого до гримерки и сгрузил в кресло.

- Сейчас чаю сделаю сладкого. Ну отлежись дома хоть немножко!

- Не может он дома отлежаться, — Троянов предупредительно нажал кнопку на электрочайнике. — Дома Ирма Владимировна заботой зае… замучает. И потом, артиста сцена лечит.

- Я вижу, как она лечит, — прошипел Ник.

- Я в порядке, — Глеб поднял руку, прекращая спор. — Просто был очень тяжелый день. Сейчас посижу пять минут и поедем домой. Ник, раздеваться.

- Чего?! — Никита замер со стаканом чая в руках.

- Раздевай его, — подсказал Троянов, — это твоя обязанность. Раньше у нас работала Тамара, костюмер, но она уволилась, новую брать не стали, сами обходились. Теперь твоя забота. После выступления надо сразу артиста переодеть. Во-первых, пока он не простудился, рубашка сейчас наверняка насквозь мокрая. Во-вторых, пока Глеб не испачкал чем-нибудь концертный пиджак или брюки. Концертная одежда убирается в кофры, рубашки стираются. Туфли тоже сразу надо сменить, концертные узкие, в них быстро ноги отекают.