Наперекор всему (СИ)

- Типа того. Прикроватного, ненакрашенного, без костюма, нализавшегося Бейлиса. Знаешь, мама про пьяных почему-то всегда говорила: «Сладкий-нежный». Меня это удивляло, представляешь, как дико звучит: «Петрович вчера опять после получки был сладкий-нежный». Так вот, глядя на тебя, я понимаю, что-то в том определении было!

Ник осторожно поцеловал пахнущие приторно-сладким Бейлисом губы.

- Господи, Глеб, в следующий раз пей, пожалуйста, коньяк.

- Мне же его нельзя, давление, — хитро улыбнулся Глеб. – Можно подумать, от тебя фиалками пахнет – накурился опять до одури.

- Я нервничал! Ты звонишь и сообщаешь, что чуть ли не при смерти тут! Конечно я пачку скурил, пока доехал!

- Не дождетесь. О, смотри, а это Алиска! – Глеб прибавил громкость. – Талантливая девчонка! Ну, сейчас уже не девчонка, конечно, сейчас умудренную жизнью светскую львицу изображает. А тогда, в семьдесят третьем, такой нежный цветочек был! Это ее первая «Песня года»!

- Только не говори мне, что этот цветочек тоже ты сорвал, — закатил глаза Ник.

- Не я, врать не буду. За ней Кароль ухлестывал. Говорил – было, но я сильно сомневаюсь. На словах у него со всеми было.

- Кого-то он мне напоминает. Глеб, а почему любой просмотр концерта у нас превращается в обсуждение постельных подробностей? У меня такое ощущение, что ты не деятель искусства, а работник сферы интимных услуг. Вы там вообще про искусство вспоминаете или только трахаетесь?

- Одно другому не мешает, — хмыкнул Глеб. – А если серьезно, я быстро прекратил заводить отношения с коллегами. Пару раз попробовал и хватило, брезговать начал, знаешь ли.

Ник промолчал, сделал вид, что поверил. Концерт досмотрели спокойно – Глеб вскоре задремал, а Ник, пристроившись у него на плече, не столько смотрел, сколько размышлял, как необычно спать в кровати Глеба, в доме Глеба, и как не похож его Глеб на экранную версию образца семьдесят третьего года.

Глава 14. Настоящий альфа

Ник проснулся рано, и взглянув на часы понял, что спал всего пару часов. Больше не хотелось, и неудивительно – снились ему исключительно кошмары. Горнов, обнародовавший снимки, Глеб, душащий журналиста, причем довольно успешно – остаток сна они с Ником пытались спрятать труп и, кажется, закопали его на приусадебном участке Вяземских. Бред, одним словом. Энергетика здесь что ли плохая? Обычно Ник спал как убитый.

Никита покосился на Глеба – любимый, судя по безмятежному выражению лица и вольготной позе, чувствовал себя вполне комфортно и видел хорошие сны. Ну да, логично, это же его спальня. Вероятно, только Нику здесь не по себе. Хотя в комнате нет ни единого предмета, напоминающего об Ирме, у него все равно ощущение, что он третий лишний в чужой постели.

Никита решительно поднялся. Несколько минут постоял, любуясь своим спящим сокровищем, осторожно коснулся губами начавшего уже колоться подбородка, провел рукой по волосам, поправил сползшее одеяло и вышел, плотно притворив за собой дверь.

И чем теперь прикажете заниматься? В доме Немовых он чувствовал себя далеко не так комфортно, как у Вяземских. Телевизор в гостиной включить? Нет, лучше завтраком заняться, Глеб наверняка проснется голодным.

Ник отправился на кухню. Вот здесь начинались владения Ирмы, и это чувствовалось сразу – обои в цветочек, вышитые полотенчики на каждом шагу, в холодильнике одни овощи и фрукты. Ни мяса, ни пельменей, ни сосисок. И чем Глеба кормить прикажете? Он же не хомяк на завтрак морковку грызть!

В холодильнике даже яиц не оказалось. Как они живут вообще? И что теперь, в магазин ехать? Где тут ближайший супермаркет, Ник понятия не имел, но решил, что спросит у кого-нибудь, в крайнем случае, в планшете навигатор включит. И Динку заодно нужно забрать, Глеб что-то там говорил про гостиницу для собак на Дмитровском шоссе.

Записку оставлять не стал, если Глеб проснется, догадается позвонить. До собачьей гостиницы добрался за час, и только добравшись подумал, что никаких документов на Динку у него нет, и фамилия его не Немов, так что собаку ему могут просто не отдать. Но все получилось иначе. Стоило объяснить сотруднице, за кем он приехал, и ему обрадовались, как родному:

- Просто замечательно, что вы решили собаку забрать! А мы уже хотели Ирме Владимировне звонить! Вообще-то мы таких агрессивных животных на передержку не берем.

- Агрессивных? – поразился Ник. – Да Диночка мухи не обидит!

- Все вы так говорите! Она уже сутки лает, не прекращая, кидается на любого, кто пытается подойти к вольеру, и ничего не ест.

- Вся в папу, — хмыкнул Ник. – Ну показывайте, где наша зверюга.

Зверюга при виде Никиты залилась восторженным лаем, метя хвостом по полу с бешеной скоростью. Поводок Никита взять забыл, так что пришлось сгребать «страшную зверюгу» в охапку и нести в машину. По дороге Ника облизали, обнюхали, облаяли и снова облизали.

- В салоне не свинячить, стекла слюнями не заливать! – строго предупредил Ник, устраивая Динку на заднем сидении. – Сейчас поедем домой, только в супермаркет заглянем за едой для нашего папы.