Наперекор земному притяженью

Изредка над городом, над болотом немцы «вешали» осветительные ракеты, да где-то совсем недалеко порой урчали, как ночные хищники, немецкие танки. А наших осталось всего два, и они молчаливо стояли неподалеку от кладбища, прижавшись к небольшим домикам.

Рассвело. Началась пулеметная и автоматная трескотня. На кладбище стали рваться мины. В склеп, запыхавшись, вбежал связной, стащил с головы ушанку, вытер мокрое, потное лицо.

— Товарищ майор, немцы отходят. Комэск приказал узнать, какое будет указание?

— Указание одно, дорогой. Беги назад, передохнуть потом успеешь. Передай: преследовать врага! И закрепиться опять на еврейском кладбище.

Связной убежал.

Минут через пять стрельба разгорелась с новой силой. Остатки двух наших эскадронов попытались восстановить вчерашнее положение, дважды атаковали противника, стремясь выйти к бойне и еврейскому кладбищу. Но безуспешно. Силы казаков были на исходе. Почти в это же время над городом, над поймой Иквы, над болотом начали кружить три транспортных немецких самолета. Хорошо было видно, как от них отделились черные предметы, полетели вниз, но тут же над ними развернулись парашюты. Десант? Но людей под куполами не было видно. Скорее всего, немцы сбрасывали своим частям боеприпасы и продукты.

Часа в четыре дня на «нашем» кладбище опять стали рваться мины, а вслед за ними и снаряды. Значит, верно: парашюты доставили подкрепление. Разлетались кресты, корежилось железо оград. Каменные плиты сползали с могил. Как только артналет закончился, противник решил покончить с нами. Вражеские автоматчики пошли густой цепью, прижимая к животам свои «шмайсеры». Остаток эскадрона, занимавший оборону на окраинах кладбища, не выдержал, стал отходить. Да и что было делать? Патронов-то, не говоря о снарядах и минах, почти не осталось. За трое суток тяжелейших боев в окружении мы не могли получить никакой помощи, никакой поддержки.

Положение становилось безвыходным.

— Что ж, товарищи, — обратился Симбуховский к офицерам, — будем отходить. Здесь сидеть — хорошего не высидишь. Попробуем пробраться болотом в сторону Иванне. Эх! Растуды их… Ничего, господа немцы, мы еще отыграемся! Так отыграемся, что вам тошно станет! — Василий Федорович ударил кулаком по крышке гроба, крепко выругался и, надев кубанку, первым вышел из склепа.

Перебежками, прикрываясь памятниками, высокими каменными надгробиями, мы вышли к окраине города. Остатки 4-го эскадрона Петра Кухарева еле сдерживали натиск автоматчиков. У последних домов встретили Аронова. Симбуховский подошел к нему:

— Как дела с ранеными?

— Все, кто были у меня, отправлены через болото в Иванне…

— А там можно пройти?

Аронов пожал плечами:

— Среди раненых было несколько наших разведчиков. Я попросил легкораненого ефрейтора Шматова пройти по кочкам через болото. Это было еще до последней атаки немцев. Шматов и еще два разведчика ушли. Договорились, что они дадут красную ракету, если пройдут по болоту и переберутся через реку. Мост-то разрушен…

— Ну и что? — нетерпеливо спросил Симбуховский.

— Часа через два я увидел ракету. Всем раненым сказал: «Кто хочет остаться живым, идите через болото, помогайте друг другу. Лежачих придется тащить волоком на досках». Ушли все…

Мы стояли у края болота. По льду, среди зарослей камыша, еле-еле двигались несколько бричек, ползла тачанка с молчащим пулеметом. За ними оставались взломанные, почерневшие, залитые водой льдины. Правее тянулось широкое ледяное поле с разбросанными по нему полыньями. В воде барахтались обессилевшие люди, тонущие лошади били передними ногами, пытаясь выбраться на кромку льда. Несколько солдат, осторожно обходя край полыньи, пытались помочь провалившимся, но видно было, что лед не держит, ломается. От города методически, с противным визгом летели и били лед мины. Каждый взрыв поднимал столб воды, льда, грязи. Казалось, впереди верная смерть. И все-таки мы двинулись через болото.

Из воспоминаний Ефима Ильича Аронова:

«…Я со своим коноводом отходил в числе последних. Спустившись вниз, мы пошли по болоту, перебираясь с кочки на кочку. Лошади шли за нами. Несколько раз, оступившись, проваливались в грязь, с трудом выбирались и шли дальше.

Уже совсем стемнело. Обстрел со стороны города продолжался, вокруг рвались мины. Невдалеке показался разрушенный мост через Икву. Его деревянное покрытие было полностью снесено, остались только торчащие сваи. Кто-то кинул на них тоненькие дощечки. По этим дощечкам нам удалось перебраться на другой берег…»

Из воспоминаний сержанта Михаила Ивановича Короткова: