Наперекор земному притяженью

Программой подготовки на технической позиции предусматривалась тренировочная посадка космонавта в кабину корабля. Для этого Гагарин и Титов облачились в скафандры. «Восток» во всем своем величии стоял на высокой подставке, ярко освещенный мощными светильниками, любезно данными нам «напрокат» кинооператорами «Центрнаучфильма», которые не замедлили приехать на космодром, как только это им разрешили.

С учетом того, что в скафандре человеку забираться по стремяночке к люку кабины будет нелегко, быстро был построен специальный лифт. Только-только мы успели проверить его работу, прокатившись пару раз вверх и вниз, как в дверях зала показались две неуклюжие яркооранжевые белоголовые фигуры. За ними целая свита в халатах.

Сергей Павлович догнал Гагарина, взял его под руку и стал что-то оживленно ему говорить. Я подошел к ним.

— Так вот, порядок принимаем следующий, — Королев посмотрел на меня, — первым будет садиться Гагарин. Вы и товарищ Востоков ему помогаете. Потом, когда космонавт займет свое место в корабле, можно будет подняться медику, потом радисту, потом телевизионщику. Больше трех человек чтобы я наверху не видел. Понятно? После Гагарина будет садиться Титов. У вас все готово?

Готово, Сергей Павлович.

— Ну, добро. Все их замечания и пожелания запишите. Потом разберем. Действуйте.

Подошли к лифту, десять секунд подъема — и Гагарин перед открытым люком кабины. В ней пока полумрак. Все оборудование ждет хозяина. Поддерживая Гагарина, помогаем ему подняться к люку, лечь в кресло. Теперь его работа. Только я отошел в сторонку, как вижу, что на лифте поднимается Володя Суворов, мой давний «враг», оператор «Центрнаучфильма». А «враг» потому, что интересы кино и наши по времени почти никогда не совпадали. Иными словами, мы должны были давать возможность киношникам снимать как раз тогда, когда у нас не то что часов, минут лишних не было. Господи! Сколько раз ругались мы с Суворовым по этому поводу, но должен сказать, что это не помешало нам стать друзьями и остаться ими до сих пор.

Так вот, Володя Суворов. А приказ Королева: «Никого больше!» Нарушение явное. Смотрю вниз на Главного. Он прекрасно видит нарушение установленного им порядка, но хитро улыбается и отворачивается в сторону. Володя затрещал своим «Конвасом», зло посмотрев на меня, дескать: «Что? Не вышло?!»

Минут пятнадцать Гагарин работал в корабле. Когда мы помогли ему выбраться, он выглядел куда румянее, чем до эксперимента: жарковато было трудиться в скафандре без подключенной вентиляции!

За ним все повторил Титов…

Космонавт номер один

10 апреля в шестнадцать часов должно было состояться заседание Государственной комиссии. Предстояло обсудить результаты испытаний ракеты, корабля, готовность служб космодрома и, главное, решить: КТО ПЕРВЫЙ? Предварительное рассмотрение этого непростого вопроса уже состоялось. Комиссия согласилась с предложением руководства Центра подготовки космонавтов и медиков: первый — Юрий Гагарин, дублер — Герман Титов. Но жизнь есть жизнь. Все могло случиться.

В небольшом зале верхнего этажа монтажного корпуса собралось все руководство: Константин Николаевич Руднев — председатель Государственной комиссии, Мстислав Всеволодович Келдыш, Сергей Павлович Королев, Валентин Петрович Глушко, Николай Алексеевич Пилюгин, Алексей Михайлович Исаев, маршал Москаленко — главнокомандующий Ракетными войсками, руководство Военно-Воздушных Сил, генерал Николай Петрович Каманин, Евгений Анатольевич Карпов, Владимир Иванович Яздовский, Олег Георгиевич Газенко… И конечно, именинники — космонавты. В зале суетились кинооператоры. Володя Суворов буквально впился в видоискатель своей камеры. Волнуется, побледнел даже…

В тот день, в ту минуту не думалось ни о чем другом, а вот сейчас, написав эти строки, посмотрел я на фотокарточку, отпечатанную с тех кинокадров и хранимую как дорогую реликвию, и вспомнился Николай Петрович Каманин…

Когда он появился на нашем «космическом горизонте» и я увидел его, то сразу узнал, хотя встретился с ним впервые. Вспомнилось детство. 1934 год. У нас во дворе все играли в челюскинцев. Тогда я был Каманиным, а мой друг, соседский мальчишка, — Ляпидевским. Через дорогу жили такие же, как мы, Молоков, Водопьянов. И мы тоже спасали челюскинцев… Далекий 1934 год! И вот теперь Николай Петрович Каманин… Космос… «Восток»…

Вспомнилось и другое… Великая Отечественная. 1943 год. Ожесточенные бои на Харьковщине, освобождение городов многострадальной Украины. Наш корпус действовал в составе знаменитой 38-й армии, которой командовал талантливый полководец генерал-полковник Кирилл Семенович Москаленко. Знали мы, что командовал он и 1-й танковой, и 1-й гвардейской армиями, а потом снова своей 38-й на Юго-Западном направлении…

Судьбе угодно, чтобы в жизни моей случились эти встречи и с генералом Каманиным, и маршалом Москаленко через много лет на космодроме. И я благодарен судьбе за это.

Умолкли в зале негромкие разговоры, затихли возившиеся кинооператоры. Поднялся Константин Николаевич Руднев.