Наперекор

Это образы той Великой Мечты, которой я останусь верен до конца своих дней. На фоне их мне особенно ненавистен мир воспаленного и бесплодного бреда виртуальных пространств. Мир злобного аутизма и болезненно-патологической порнографии. Мир бесконечных пустых фэнтези. Я помню картинку из газеты «Коммерсантъ» 1992 года о провале конкурса на русскую научную фантастику. Космонавт, снявший шлем, изливает содержимое своего желудка в раковину рукомойника. И в его блевоте – далекие туманности и звезды. Помню, как сжалось тогда от ненависти мое сердце. Ибо приходил совсем иной мир: кривляющийся, как фигляр, похожий на мерзкого и похотливого карлика. Мир крикливого, но глупого богатства. Мир миллионов бывших людей с тусклыми пустыми взорами.

Я ненавижу все это! Мне нужна великая футуристическая мечта белого человека.

СССР как надежда рода человеческого

Я вырос в великой стране, что была последней надеждой белой расы, – в СССР. Конечно, Советский Союз, по моему убеждению, страдал от глупо понятого интернационализма и доводил его до абсурда. До смерти своей не изменю своего мнения: строй будущего надо было создавать для белых славян. Для русских: великороссов, малороссов-украинцев и белорусов. И тех, кто принимал великую русскую культуру, шел с нами. Нам ни к чему было тащить в ефремовское будущее миллионы обитателей аулов: они неисправимы. Они очень быстро вернулись к своим тысячелетним привычкам, едва только погиб СССР.

Но в Советском Союзе было много умного и драгоценного для сохранения силы и мощи белой расы. Именно там совмещали труд и теорию, создав лучшую в мире советскую школу. Школу как мини-университет. Шпицер сегодня пишет, что уход в безделье и виртуальщину ведет к неразвитию мозгов. Но еще великий наш писатель Максим Горький говорил: «Руки учат голову, затем поумневшая голова учит руки, а умные руки снова и уже сильнее способствуют развитию мозга». Горький сказал это за восемьдесят лет до современного исследователя цифрового слабоумия. У истоков Советского Союза стояли настоящие прозорливые мудрецы, постаравшиеся заложить в общественную систему моей великой Родины множество механизмов-предохранителей от дегенерации белых. Множество вроде бы незначительных, но крайне важных мелочей. И только сейчас, в канун своего пятидесятилетия, я осознаю это.

Мы, молодежь СССР, работали руками и на станках – на уроках труда. До конца жизни буду помнить трудовика моей одесской школы № 35 Вадима Абрамовича, громадного и мускулистого, аки пирата из романов Стивенсона. Мы обожали его уроки, где он периодически переходил с русского на английский, рассказывая нам то о службе в танковых войсках Империи, то о разгроме Великой Армады испанцев в 1588-м, то о подвигах наших подводников. И в той же школе мы по обычной советской программе изучали основы точных наук, проходили курс астрономии. На музыке милейшая Мария Марковна знакомила нас с шедеврами мировой музыкальной культуры. И с великими русскими композиторами, и с импрессионистскими произведениями Клода Дебюсси, и Мориса Равеля, и с музыкой Гершвина. Она проигрывала нам пластинки с великими произведениями Прокофьева и Шостаковича, Бородина и Мусоргского, Чайковского и Кюи. А на биологии Светлана Петровна (светлая ей память!), наша добрейшая Кобра, знакомила нас с последними теориями этой великой науки. До гробовой доски не забуду ее учебного класса, оформленного ее трудами – с картинами древней жизни Земли, с иллюстрациями архантропов, с заспиртованными чудесами фауны в стеклянных банках. А Елена Милановна, наша англичанка, натаскивала нас в английском языке, проигрывая даже пластинки с песнями «битлов» – учила нас понимать их на слух. А добрейшая Тамара Петровна вводила нас в чарующий мир географии. А наша строгая, но такая любимая Химера – Татьяна Семеновна – увлекала нас премудростями химии, и мы так ждали ее уроков с захватывающими опытами. И нам никто не говорил, что эти знания нам не пригодятся в жизни, что из нас нужно делать прежде всего потребителей…

Понимаю теперь, что из нас делали буквально надежду белой расы, разносторонне развитых и умных людей. Теперь я понимаю, зачем нас водили работать на фабрики Одессы: мы должны были увидеть и понять, как создается наша цивилизованная жизнь.