Наперсточники

– Ставка сто рублей, – объявил Фитиль и, закатив под один из стаканчиков-колпачков черный шарик, быстро поменял все три колпачка местами. Сразу было видно, что квалификацию наперсточника он освоил плохо. Шарик был под средним стаканчиком.

– Кто угадает?.. Ставка сто рублей! – снова повторил наш визави.

Стоящий спиной к нам худосочный мужчина с длинной петушиной шеей вытащил из кармана сотку и, положив ее на картонку, накрыл рукой средний колпачок:

– Здесь! – мужчина, хрустнув шеей, приподнял стаканчик. Под ним лежал небольшой черный шарик. Фитиль не смог его обмануть, не хватило ловкости рук. Толпа, сдавившая нас со всех сторон, восторженно загудела. Посыпались едкие насмешки.

– Фитиль, ты сначала научись быкам хвосты крутить, потом за шарики принимайся.

– Без штанов так скоро отсюда уйдешь.

По настроению окружающих было видно, что это не первый его проигрыш. Фитиль ненавидяще посмотрел по сторонам и, вытащив из заднего кармана брюк толстую пачку денег, отстегнул одну купюру выигравшему мужику. Я глянул на победителя. Боже мой, кругом одни знакомые. С Фитилем играл на деньги известный нам по прошлым приключениям бомж Кузьма. Значит, где-то рядом должен находиться его напарник – Бугай. Мне стало жалко Фитиля. Кого он решил обуть в наперстки? Да у Кузьмы глаз зорче, чем у сокола, и знает, наверное, он не понаслышке все премудрости этой простой игры. А Фитиль снова объявил:

– Ставка сто рублей! – и закрутил стаканчики.

Я услышал, как Данила горячо зашептал мне на ухо:

– Крайний левый. Шарик под левым стаканчиком.

Толпа согласна была смотреть на игру, но деньги ставить на кон и испытывать счастье не торопилась. Кузьма окинул быстрым взглядом соседей и, не увидев желающих вступить в игру, наступил ногой на левый крайний колпачок.

– Здесь!

Хозяин игральной конторы Фитиль недовольно отстранил его ногу и приподнял стаканчик. Под ним, как мы и ожидали, находился черный шарик.

– Выиграл! – как-то нервно рассмеялся Кузьма и протянул за деньгами руку. Фитиль скрипнул зубами и снова полез в задний карман брюк. Сто рублей перекочевали к Кузьме. А рядом со мною Данила трясся как в лихорадке. То, что он азартный, я давно знал. Мой приятель вечно что-то собирал, менялся и не мог спокойно смотреть на любую игру.

– Фитиль еще катать не научился, – бубнил он за моей спиною. – Макс, у тебя деньги есть, проучи его. В крайнем случае, сто рублей проиграем, подумаешь. А если выиграем у него, то в Сочи будем королями, ты видал, какая у него толстая пачка денег?

Я знал, что играть ни в какие азартные игры нельзя, и никогда в них не играл: не для того же затевается шулерами игра, чтобы проигрывать. Если бы наперстки крутил неизвестный нам парень, я никогда бы не влез в игру. Но тут с одной стороны подталкивал меня Данила, а с другой я тешил себя мыслью, что мы не глупее известного нам Фитиля и уж как-нибудь проследим за его неловкими руками.

Раздосадованный проигрышами и насмешками Фитиль очередной раз закатил под один из стаканчиков шарик и быстро поменял его местами с другими. Как быстро он ни манипулировал руками, я четко видел, что стаканчик с шариком поехал в правую сторону и остался стоять на краю картона.

– Правый с краю, – подсказал мне Данила.

Я и сам видел, что он правый с краю. А Фитиль снова объявил:

– Ставка сто рублей!

Я протиснулся вперед и, пока никто не накрыл колпачок, положил на него руку.

– Здесь!

Фитиль хищно улыбнулся, когда увидел, кто с ним играет. Еще в начале лета на этой же площади я обыграл его в теннис, и он вынужден был заплатить мне пятьсот рублей. Глаза его говорили, что пришла пора сквитаться.

– А деньги есть, москвич?

Я полез в нагрудный карман и вытащил все шесть тысяч рублей, показывая, что ему нечего бояться, расплатиться будет чем. Фитиль медленно приподнял стаканчик. Толпа с соболезнованием вздохнула. Под ним ничего не было. Фитиль приподнял другой, стоящий по центру стакан, – шарик лежал под ним.

– Как же так? – простонал за спиной Данила, – я же хорошо видел, как он его в угол поставил.

А Фитиль неспешно принял у меня из рук две пятидесятирублевки и подначил:

– Отыграться слабо?

Лучше бы он не открывал свой мерзкий рот. Два чувства боролись во мне: я казнил себя за то, что поддался соблазну азартной игры и распечатал круглую сумму – шесть тысяч рублей. Пять девятьсот – не шесть тысяч рублей. Может быть, поставить еще сто рублей и отыграться или благоразумно уйти? Если бы с нами была Настя, она бы нас с Данилой и близко не подпустила к лохотрону, оттащив за руки от афериста и жулика Фитиля. Но это Настя, а у моего дружка Данилы яростным огнем горели глаза, когда он алчным взглядом провожал наши денежки, исчезающие в кармане жулика. Он неотрывно смотрел на руки наперсточника и шептал:

– Я теперь глаз в сторону не отведу, играй, Макс.

Вот эта подсказка и моя уверенность, что мы в четыре глаза углядим за руками Фитиля, и сыграла с нами роковую шутку.

– Крути! – сказал я ему, облизывая пересохшие губы.

– Ставка сто рублей! – послышался насмешливый голос.