Наперсточники

– Сколько ложек брать собираешься? – спросил я его, не веря в бессмысленную затею.

– Сто минимум!

– С ума сошел, куда столько? Ты отдыхать собрался или торговать ими?

Данила решил успокоить меня.

– Мы постараемся их оптом продать.

Что спорить с человеком, которого осенила навязчивая идея? Я сменил тему разговора.

– Фитиль как сквозь землю провалился, уже неделю нигде не виден.

Мой приятель понял, что я хотел сказать, и возразил:

– С него обратно деньги вряд ли удастся получить, даже если он появится. Что с возу упало, то навечно пропало, – и поинтересовался у меня: – А ты соседке Истамбул договор отдал?

– Давно.

Казалось, все более или менее утряслось. Сегодня за билетами в Москву должна была поехать Анна Николаевна. Через Настю я передал ей тысячу четыреста рублей на себя и на Данилу. Если с билетами вопрос будет решен положительно, значит, мы едем. С нетерпением мы ожидали ее возвращения обратно из Москвы, устроив к вечеру пост наблюдения на пустыре. Отсюда хорошо просматривалась улица. А вот, наконец, и Анна Николаевна. Мы побежали ей навстречу.

– Обрадую вас, ребята, – разочаровала она нас, – скидка в пятьдесят процентов на билеты распространяется на возраст до десяти лет. А вам всем по двенадцать.

– Значит, мы не едем? – обреченно спросил Данила.

Анна Николаевна передала нам сумки, отягчающие ее руки. Могли бы и сами догадаться перехватить их. Я тоже расстроился и молча шел рядом.

– Ехать-то едете, только будете в вагоне сидеть тише воды, ниже травы и не высовываться. Пришлось мне показать свое удостоверение при покупке билетов и выдать вас за малолетних. Первый раз в жизни пошла на подлог, – жаловалась она нам. – Не хотела вас расстраивать.

Данила сразу вылез с благодарностью.

– По гроб жизни будем вам обязаны, к чемоданам вы с Настей даже не прикоснетесь, мы на Макса их нагрузим, а ручную кладь я возьму.

Ну что за язык у человека? Кто его просит с ним вылезать? На меня он чемоданы нагрузит. Сейчас… как же… амбала нашел. Сам потащишь… Я представил, как гружу чемоданы на Данилу, и улыбнулся. А Анна Николаевна по-своему истолковала мою улыбку:

– Рады?

– Бесконечно!

– Тогда собирайтесь потихоньку. Я билеты взяла только в одну сторону. Отход поезда тридцатого в двенадцать часов дня. У нас вы должны быть в семь часов утра, чтобы еще успеть на автобус. Все поняли?

– Ага.

Я шел и размышлял. Раз Анна Николаевна не взяла билеты на обратную дорогу, значит, она, как и Данила, надеется выиграть «мерседес» и приехать на нем с триумфом обратно.

– Права не забудьте взять! – напомнил ей инициатор поездки Данила, тоже уверенный в успехе.

– Уже положила, – заверила нас Анна Николаевна, открывая перед нами калитку. – Ну, мальчики, спасибо, что помогли. До свиданья, до семи утра тридцатого.

Мы попрощались с нею и как на крыльях понеслись на озеро. В конце недели мы будем уже купаться в море. «Мерседес» напрочь вылетел из моей головы.

Глава XI. Загашник в трусах

Сегодня тридцатое, семь утра. Все сборы закончены, чемоданы уложены, нас провожает вся родня на автобус до Москвы. Идем плотной группой: Сан Саныч, Анна Николаевна и Настя, следом я с бабушкой и дедом и сзади плетутся Данила и его бабка. Бабка учит его жизни:

– Приедешь, рот по сторонам не разевай. В курортных городах кругом одно жулье. Глазом не успеешь моргнуть, как с тебя подметки срежут.

Данила, как может, отбивается.

– Да я в кедах, какие там подметки, их давно пора выбросить.

А бабка не отстает и, как назойливая муха, гудит и гудит ему в ухо:

– Те деньги, что я тебе дала, двести рублей, ты спрятал в трусы?

– Спрятал, спрятал, – шепчет мой приятель и тянет бабку за руку. Ему стыдно не перед нами, а перед взрослыми, что деньги у него лежат не в кошельке, а запрятаны в специально пришитый карман.

Мои дед с бабкой услышали про Данилину захоронку и пристали ко мне.

– Глянь, какой молодец твой дружок, куда деньги спрятал, сроду не догадаешься, что они у него там. А твои деньги где?

Не говорить же им, что я часть денег отдал за билет Данилы и у меня теперь осталось только четыреста рублей.

– В кроссовки сунул, – успокаиваю я деда с бабушкой.

Но разве стариков успокоишь? Посадят сейчас нас на автобус и будут три дня с беспокойством ждать, пока я им не позвоню.

– А то Даниле отдал бы на сохранение, у него надежнее, – уговаривает меня бабушка, – ты кроссовки в поезде снимешь и забудешь про деньги, вдруг украдут их вместе с кроссовками?

– А у Данилы что, не украдут? – ворчу я в ответ.

– Он же трусы снимать не будет! – громко восклицает мой дед.

Даже впереди идущие Сан Саныч и Анна Николаевна засмеялись. Я обернулся и глянул на своего приятеля. С него градом лил пот. Как на него действует повышенное внимание к его персоне. А туда же, лезет в поэты, в трибуны. Неожиданно Данилу поддержал Сан Саныч.

– Правильно молодой человек делает, что деньги носит на себе. Нечего их выпускать из рук. Положишь их куда-нибудь и забудешь. Я еще когда студентом был, со мной приключился поучительный случай.

Говорил он громким голосом, так что всем было слышно.