Наперсточники

Толстый Данила хотя и был на вид неуклюжий, но ускользал от любого вопроса как верткий уж.

– А я ее не просто так одну отпустил, а в разведку послал.

– Куда-куда?

– В разведку! Ты не понял, что ли? Пусть его немного поспрошает про лотерею, не может быть, чтобы она честно у них тут разыгрывалась.

Вот и поговори после этого с ним. Я почти признался ему, что мне нравится Настя, а он вильнул хвостом и перевел разговор в другое русло. А на берег потихоньку подтягивались постояльцы нашего отеля. Похоже, что кроме нас здесь никого не будет. Ну и ладно.

Издали мы видели, как периодически Анна Николаевна поднимала голову и поглядывала в нашу сторону. Затем она замахала нам рукой.

– Поплыли назад, – предложил я Даниле.

– Поплыли.

Мы вылезли на берег порядком уставшие и упали на обжигающе горячие камни.

– Смотрите не сгорите, – сказала нам Анна Николаевна и протянула баночку с кремом. – Помазались бы.

Я посмотрел на Данилу. Он был коричневый от загара, и я за лето загорел так, что был похож на индейца.

– Нам не надо, а вот вы не переусердствуйте в первый день.

Метрах в десяти обосновалась чета Сопель-Шереметьевых. Нинэль с грациозностью лани ходила по кромке прибоя и собирала камешки, а Горилла сопровождал ее ревнивым взглядом. Мы с Данилой подошли к нему.

– Медовый месяц на море? – простодушно спросил мой приятель.

Горилла зарычал в ответ:

– Хорошие у мусульман законы. Чадру надел и запер на женской половине.

Зря он так громко воскликнул. Нинэль услышала его возглас и, подбежав, оседлала мужа. Ласковыми постукиваниями по могучей спине сторонника шариата она выражала несогласие.

– И сколько таких, как я, должно быть на женской половине?

– По закону четыре, – подлил масла в огонь Данила.

Горилла недобро на нас покосился. Его взгляд отправлял нас в далекое путешествие. Пока дело не дошло до оформления словесного меморандума, Данила поспешно дал задний ход. Не тронь, говорят, влюбленных и ревнивых.

– Я насчет «мерседеса», – заговорщически понизил голос мой приятель, присаживаясь рядом.

Влюбленный ревнивец легко стряхнул с себя ласкающуюся лань. Теперь вдвоем с Нинэлью они заинтересованно смотрели на поставщика информации.

– Что насчет «мерседеса»?

– У меня есть некоторые соображения, – Данила не стал сразу раскрывать карты, а ожидал ответной реакции молодой четы. Я просто удивлялся его нахальству: знает только, что «мерседес» в ремонте, а преподнесет сейчас как государственную тайну. Горилла на всякий случай покрутил головой, проверяя, не подслушивает ли кто наш разговор. Успокоенный, он кивнул Даниле:

– Говори!

– Фитиль-то с Кузьмой того…

– Чего – того? – не понял Горилла. – Обыграли вас, что ли?

Данила оглянулся в сторону Анны Николаевны, проверяя, не слышит ли она.

– Того, откололся он от тебя. Дружит теперь с Бугаем и Кузьмой.

– А мне что, – снова развалился на камнях Горилла, – пусть с кем хочет шашни водит, но если «мерседес» выиграет, он его мне в общак сдаст.

– Как?

– А так. Они все, в том числе и Фитиль, по отдельным нумерам живут, и каждый будет тащить за себя.

– И вы отдельно живете? – не поверил Данила, переводя взгляд на Нинэль, смахивающую несуществующие пылинки с мужа.

– Да, у нас два номера, восемнадцатый и девятнадцатый, только живем мы вместе, – гордо подтвердила она.

Вот это новость. Какие же мы лопухи. Оказывается, мы, числящиеся в «коротком списке», будем участвовать в розыгрыше одним номером, а эти прохиндеи из «длинного списка» и тут нас обскакали.

– Когда розыгрыш состоится? – спросил я Гориллу.

– Послезавтра, сразу после завтрака.

Удрученный услышанной новостью, Данила перед тем как уйти все же решился подпортить праздник молодоженам.

– А я думаю, Авто Сашаевич приготовил хитрый финт. Надует он всех нас, как Фитиль.

– Кто, этот Чмо? Пусть только попробует, – Горилла снова привстал, собираясь растерзать несуществующего устроителя лотереи.

Нинэль подтолкнула нас в спины.

– Идите, идите ребята, загорайте, нечего нервировать человека, мы приехали за положительными эмоциями.

Мы покинули возбужденную чету. Анна Николаевна скатывала банное полотенце, собираясь уходить.

– Вы идете, ребята, или остаетесь?

– Мы к Насте пошли, – сказал я, поднимая с земли полупустой пакет с выпечкой.

– На ужин не опоздайте, – крикнула нам вслед приемная маман.

– Не волнуйтесь, я прослежу, – успокоил ее Данила.

Насчет ужина она могла быть спокойна. Ровно минута в минуту к открытию столовой наш дружок как кот будет тереться перед дверью.

Переступая через заполнивших пляж отдыхающих мы с Данилой шли к скалам, туда, где сидели Настя с Гариком.

– Неча девчонку оставлять! – выговаривал я приятелю.

Но он меня не слушал. Волнуясь, Данила скороговоркой убеждал сам себя:

– Как же так? Как же так, надо ход какой-нибудь придумать, чтобы автомобиль нам достался. Макс, я правильно говорю? Надо узнать, как будет проводиться розыгрыш, и трюк заготовить. Макс, ты слышишь меня?

– Слышу, отстань, – перебил я его, – ты думаешь, один здесь такой? Знаешь, сколько желающих выиграть?

– Сколько?

– Вон, на пляже все, кто лежит, приехали за «мерседесом», – я кивнул на отдыхающих.