Написано кровью моего сердца. Книга 2. Кровь от крови моей

– Дай сюда. – Охотно избавившись от огурца, она вытерла влажную руку о бедро. Йен попробовал овощ – рот наполнился вкусом чеснока, укропа и уксуса, – убрал его в седельный вьюк и протянул Рэйчел руку. – Слезай.

– Зачем? – поинтересовалась она, все еще улыбаясь. Наклонилась в его сторону, но спускаться не стала. Вот это уже понятнее, Йен знал, что делать. Он взял жену за талию (если от талии еще что-то оставалось) и снял с лошади. Зашуршали юбки. Йен проглотил кусочек огурца и крепко поцеловал Рэйчел, держа ладонь на ее ягодицах. От волос пахло сосновыми шишками, куриными перьями и нежным мылом, которое тетя Клэр называла шампунем. На губах супруги чувствовался привкус немецкой сосиски, что они ели на обед, и огуречных приправ.

Рэйчел обвила руками его шею, прижалась к Йену животом, и он вдруг ощутил толчок. Йен с изумлением опустил взгляд, а Рэйчел засмеялась. Оказывается, она не надела корсет; просто подвязала грудь под сорочкой широкой лентой, юбка же облегала круглый и твердый, как тыква, живот.

– Он проснулся. А может, она, – пояснила Рэйчел, чувствуя движение крошечных рук и ног внутри. Это завораживало, хотя Йен все еще находился под впечатлением от ее заигрывания с огурцом.

– Я его укачаю, – прошептал Йен ей на ухо и поднял жену на руки. На восьмом месяце беременности Рэйчел стала довольно тяжелой, и тем не менее он без особых усилий отнес ее за деревья, обходя низкие ветки и камни. Кларенс ждал их на дороге, пощипывая пучки оленьей травы.

***

– Надеюсь, этот прилив страсти вызван не встречей с твоей бывшей любовью, – чуть позже заметила Рэйчел, смахивая мокрицу с руки супруга, которая оказалась прямо у ее лица. Йен расстелил плед, и теперь оба, голые, лежали на боку, прижимаясь друг к другу. Под деревьями было прохладно, однако Рэйчел в последнее время вообще не мерзла – ребенок грел ее изнутри, словно маленькая печка. Весь в отца. Кожа у Йена почти всегда теплая, а уж рядом с Рэйчел он просто пылал, так что для него слова «сердце горит огнем» – не просто метафора.

– Какая любовь, – пробормотал Йен, уткнувшись в ее волосы, и поцеловал Рэйчел в ухо. – То была коммерческая сделка.

Рэйчел это не понравилось, и она напряглась.

– Я же говорил тебе, что ходил к проституткам. – В тихом голосе Йена слышался упрек. – Думаешь, лучше, если бы мои прежние спутницы были разбросаны по окрестным поселениям?

Она сделала глубокий вдох, расслабилась и вытянула голову, чтобы поцеловать тыльную сторону его вытянутой загорелой ладони.

– Да, все верно, ты говорил, – согласилась Рэйчел. – С одной стороны, мне, конечно, хотелось бы заполучить тебя девственно чистым и нетронутым… С другой, надо признать, я рада, что ты многое узнал от женщин вроде миссис Сильви. – Интересно, у кого он научился делать то, что продемонстрировал здесь, в лесу, – у Сильви или своей индейской жены? Нет, о Работающей руками лучше не упоминать.

Йен поднял руку и сжал ее грудь, нежно поглаживая сосок. В ответ она невольно повела бедрами, прижимаясь к мужу. Соски стали такими большими и чувствительными, что корсет Рэйчел носить не могла. Йен тихонько засмеялся и перевернул ее лицом к себе, чтобы коснуться груди языком.

– Хватит издавать такие звуки, – прошептал он. – Скоро нас догонят остальные.

– И что же они подумают, когда увидят Кларенса одного на тропе?

– Скажем, что собирали грибы.

***

Рэйчел понимала, что пора идти, но готова была лежать вот так вечно – ну, если не вечно, то хотя бы еще пять минут. Йен снова лег сзади, теплый и крепкий, хотя теперь его рука покоилась на животе Рэйчел. Он осторожно поглаживал округлость, таящую в себе ребенка.

Наверное, Йен думал, что она спит – или просто не стеснялся говорить при ней. Правда, рассуждал он вслух на гэльском; Рэйчел не знала многих слов, но догадалась, что это молитва. «A Dhia» значит «О Боже». Понятно, о чем он молился.

– Это нормально, – тихо сказала она и обняла его, когда Йен замолчал.

– Ты о чем?

– Нормально, что ты думаешь о своем первом ребенке – в смысле, детях. Я знаю, что ты думаешь о них и сильно волнуешься за нашего малыша.

Йен глубоко вздохнул, его теплое дыхание, все еще пахнущее укропом и чесноком, коснулось шеи Рэйчел.

– Мое сердце перестанет биться, любимая, если с тобой или малюткой Огги что-то произойдет.

Рэйчел хотела заверить Йена, что она не позволит случиться плохому, что все будет хорошо, хотя как можно такое обещать?

– Наша жизнь в руках Господа, – сказала она, пожимая ладонь супруга. – Что бы ни стало, мы всегда будем с тобой.

***

Одевшись и кое-как пригладив волосы, Рэйчел с Йеном вернулись на тропу как раз в тот момент, когда из-за поворота показались Клэр и Дженни, каждая со свертками и парой молочных коз. Дружелюбные животные поприветствовали незнакомцев громким блеянием.