Напиши обо мне роман

Я булькнула обратно в ванну, в досаде кусая губы. Нет, ну что такое, даже похвастаться некому! Зачем я вообще всех этих друзей держу в своей жизни? Мне, может, пойти в твиттер написать? У меня там двадцать ботов в подписчиках, и то больше порадуются.

Вздохнув, я закатила глаза и… нажала на вызов.

Последняя попытка. Если и в этот раз ничего не выйдет — продам квартиру и уеду жить в Эквадор. Буду преподавать там русский язык и сторителлинг за бананы.

— Тебе опять привезли бомбу? — спросил Роман вместо приветствия. — Это не я!

— Я дописала, — сообщила я максимально нейтральным тоном.

— Ты такая молодец! Очень-очень крутая! Самая лучшая! Гений! Талант! Сокровище! — вдруг взорвался телефон в моих руках комплиментами.

В первую секунду я даже опешила, а потом вспомнила, как сама учила хвалить меня за написанную сцену. Он просто масштабировал восторги.

Хотя я все равно от неожиданности почти уронила мобильник в воду, чуть-чуть притопла сама и теперь выбиралась из глубины, скользя пятками по маслу на дне и цепляясь одной рукой за мокрый бортик.

— Что там за плеск? — насторожился Роман. — Ты в ванной, что ли?

— Ага-а-а-а…

— Оу-у-у… И голая ведь… — протянул он, и голос сразу стал обволакивающе-мягким. — Что ж ты делаешь, я же в офисе! Если б не это, я бы… — он шумно выдохнул, не договорив, и повисшее звенящее молчание с обеих сторон тут же нарисовало несколько цветных картинок того, что «он бы…»

— Неужели ты наконец-то на работе? — из-за перехваченного горла мой тон получился неожиданно высоким и нервным.

— Не поверишь… — совсем другим голосом пожаловался Роман. — Прямо с утра то одно, то другое. Дергают каждые две минуты. И вроде мелочи, никакого аврала, но никак не бросить, все дела требуют именно моего внимания!

В тот момент я впервые почувствовала что-то не то.

Роман Витт, который не может «делегировать» работу?

Это странно.

 

 

Мне (censored)

В любой непонятной ситуации — пиши роман.

Грустно, плохо, тревожно?

Пиши роман.

Не можешь разобраться в себе?

Пиши роман.

Скучно, нечем заняться?

Слишком много дел, никак не получается выстроить расписание?

Пиши роман.

Весна и эйфория, лето и нега, осень и хандра, зима и спячка?

Пиши роман.

Любовь, кризис, довольство жизнью… Ну, понятно.

Может быть, конечно, я просто маньячка, поэтому рекомендую одно средство от всего.

Графоманка, дорвавшаяся до любимого дела.

Но ведь это так и есть — в тридцать лет я обнаружила, что могу, умею и люблю писать романы. В тридцать! Столько времени потеряно! Теперь надо нагонять.

Писать в любое время, по три штуки одновременно и до тех пор, пока не свалюсь от усталости.

Люди, которые не занимаются любимой работой 24 часа в сутки и 7 дней в неделю, просто еще не нашли по-настоящему любимую работу.

Я так думаю.

В общем, между книгами у меня перерывчик небольшой — исключительно выпить шампанского и подумать, какая я охуенная. А дальше уже новые герои стучатся в дверь и ругаются, кто раньше занимал. Поэтому я беру время на протрезветь — примерно до конца дня после финала, а на следующее утро пальцы уже зудят. Ведь самое сладкое — начало истории. Если бы наш мир был идеальным местом, кто-нибудь уже изобрел искусственный интеллект, который дописывал за меня романы. Я, чур, пишу первые двадцать страниц, когда все только закручивается, кладу туда все самое интересное, расписываю сюжет, а дальше пусть роботы мучаются.

Так бывало раньше.

До этой осени.

А сейчас я смотрела на список из десятка идей — к каждой были картинки, диалоги, имена персонажей, название, обложка, даже первые строчки. Бери любую — и пиши.

Но ни одна меня не звала. Усилием воли я выбрала самую «трендовую», без сюрпризов и неожиданных поворотов, но уютную и красивую. Там все было ясно, можно не мучиться с сюжетом, а наслаждаться игрой персонажей у меня в голове, как на экране кинотеатра.

Выбрала.

Открыла файл.

И уставилась в окно.

Конец сентября — время ярких листьев, последних теплых поцелуев солнца, горького запаха костров и промозглого ветра.

Я открыла кухонное окно, устроилась на диванчике с ноутбуком на коленях и просто бездумно пялилась на алую рябину в метре от подоконника. Как иронично, что перед самой смертью, перед черно-белым безмолвием зимы, мир взрывается совершенно невозможными яркими красками. Никакие тропики с малиново-розовыми цветами и всеми оттенками зеленого никогда не переплюнут осень в Москве.

Один кленовый лист может выглядеть как уникальная картина — с зелеными тенями, алыми кляксами, желтым фоном, коричневыми веснушками, бледными прожилками и глянцем поверх. А когда их тысячи — ровным ковром под окнами? Сойдешь с ума от красоты.

Так, нет!

Опять я отвлеклась.

У меня там первая глава, самая важная. Надо ухватить читателя за ухо и тащить, тащить, тащить, чтобы даже не задумался, переворачивать ли страницу!

Но слова рассыпались пеной в пальцах, волна отказывалась меня нести.

Каждое слово казалось сухой оболочкой себя самого. А фразы выглядели как зомби. Вроде и зовут куда-то, но видно, что мертвенькие и скоро развалятся.