Напиток мексиканских богов

Я представила, как расслабленным прогулочным шагом подхожу к своей двери с циферками 1567, а по обе стороны от нее атлантами разной степени могучести высятся сомнительные «банкиры» – блондинистый красавчик и щетинистое чудовище. Косматые лапы здоровяка смыкаются на моих плечах, я тряпичной куклой взмываю в воздух и…

– И что?! – пискнула испуганная Нюня.

– И все, – сурово шмыгнула носом Тяпа. – Сомневаюсь, что эта встреча пройдет в теплой, дружественной обстановке и увенчается взаимовыгодными договоренностями. Скорее всего, кому-то просто свернут шею.

– За что?! – взвизгнула Нюня (не спросив «Кому?!», что было само по себе показательно).

– А я почем знаю? – хладнокровно ответила Тяпа. – Это Райку неплохо было бы спросить, во что она вляпалась на этот раз. А во что-то она вляпалась, это точно. Такие мурлы, как этот, с очками на загривке, просто так по этажам не бегают и справочки о добрых людях не наводят. Танюха, ты попала. Готовься к худшему.

– Вот только не надо нас запугивать! – огрызнулась я.

– Нам и так уже страшно, – проболталась простодушная Нюня.

Я спрятала подружкину записку в карман, подперла голову кулаком и задумалась. «Не вздумай съехать! – написала Райка, явно предполагая, что мне захочется покинуть «Перламутровый» досрочно. – Номер оплачен до конца недели!» Выбор аргумента наводил на определенные мысли. Лучшая подруга не велела бы оставаться на месте, если бы знала, что это грозит мне большой бедой!

– Возможно, Красавчик и Чудовище не так страшны, как мы думаем! – слабо обрадовалась Нюня.

– Или же это Райка о них вовсе не думала, – трезво рассудила Тяпа. – Возможно, она просто не предвидела появления Красавчика и Чудовища. Не учитывала самой такой вероятности! Но это все из области зыбких предположений. Совершенно ясно одно… Нет, два. Первое: Раиса хотела, чтобы Танюха до конца недели жила в номере 1567. Второе: Раиса знала или предполагала, что сама она там больше не появится.

– И что у нее не будет иной возможности проинструктировать Танюшу, кроме как в письменной форме – вот этим самым посланием! – подхватила Нюня. – Ой, девочки, не нравится мне все это… Такое впечатление, будто Раечка оставила распоряжение на случай своей смерти. Хотя, конечно, для последнего «прости» письмо уж слишком короткое и сухое…

– Ну, мы же знаем Райку! – хмыкнула Тяпа. – Слезливых прощальных писем она не писала никогда и никому, даже возлюбленным бойфрендам в финале бурных романов. Вспомните, какая лав стори была у нее с Димкой Кошелевым на пятом курсе, чуть до свадьбы дело не дошло, а попрощалась с ним Райка циничной эсэмэской: «Все, Димон, конец фильма!»

– Да, мы знаем Райку, – согласилась я, поднимаясь с лавочки и в задумчивости шагая по дорожке к бассейну. – Вернее, мы ее знали…

– Ах, как больно говорить об этом в прошедшем времени! – сокрушенно вздохнула чувствительная Нюня. – Как хотелось бы вновь увидеть ее живой и полной сил, красивой, веселой! Увидеть, услышать, обнять…

– Встряхнуть как следует и спросить: «Райка, черт тебя дери! Что за триллер ты закрутила на этот раз?!» – прорычала Тяпа.

Я вздрогнула, очнулась и заметила перед собой самшитовую изгородь, а поверх нее – крупную сетку ограды водного комплекса. Сквозь ячейки видны были террасы с аккуратными рядами пластмассовых лежаков и парусиновых шезлонгов, бассейны с ядовито-голубой водой, причудливо змеящиеся катальные горки, затененные пестрыми зонтами столики кафе, и всюду – беззаботные люди, наслаждающиеся более или менее активным отдыхом. Плавательный бассейн, в котором поутру нашли мертвое тело моей подруги, сейчас был полон живых и здоровых тел. Над вспененной десятками рук и ног лазурной водой звенели радостные крики и беззаботный смех. Похоже, о ночной трагедии уже забыли все, кроме меня.

Не знаю, как долго я стояла, со скорбью и печалью глядя на этот праздник жизни. Чужое веселье казалось мне кощунственным, как дискотека на погосте, а вид бассейна вызывал содрогание. Со стесненным сердцем я наблюдала за отдыхающими, борясь с неразумным желанием разреветься и молотить по сетке кулаками, пока они не разобьются в кровь.

Потом мое напряженное плечо ощутило легкое прикосновение, и ломкий юношеский голос застенчиво произнес:

– Извините, пожалуйста…

– Извинить?!

Почувствовав, что меня кто-то трогает, и мгновенно вспомнив про Красавчика с его Чудовищем, я повернулась так резко, что глубоко ввинтила каблуки в зеленый газон и чуть не упала.

– Извините, я не хотел вас напугать! – Юноша и сам заметно струхнул. – Но я зову, зову, а вы не слышите…

– Вы кто? Вам чего? – лопотала я, исподлобья глядя на молодого человека с лопатой, лезвие которой было испачкано бурой землей.

Благодаря ей тощенький – явно недокормленный – юноша с лихорадочно блестящими глазами смотрелся типичным могильщиком капитализма. Я не считала себя причастной к классу кровопийц-эксплуататоров и могла бы его не опасаться, но парнишка слишком настойчиво протягивал ко мне свободную от лопаты руку.

– Чего он хочет, я не пойму? Надеюсь, не подаяния? – заволновалась экономная Нюня.

– Наоборот, – успокоила ее Тяпа.