Наполеон Бонапарт

И все-таки казавшийся непреодолимым подъем на Альпийские горы был совершен. Армия поднималась к неприступным кручам. Мармон, назначенный начальником артиллерии, придумал простое до наивности, но эффективное средство. Орудия были сняты с лафетов; их поставили на обрубки сосен с выдолбленным дном; солдаты по сто человек волокли их по снегу и ледникам. Бонапарт то верхом на муле, то в пешем строю среди солдат шел впереди армии. С 17 по 22 мая главные силы армии перешли через Большой Сен-Бернарский перевал в западной части пеннинских Альп. Корпус Монсея совершил переход через Сен-Готардский перевал. Другая часть армии во главе с Тюро шла перед Монсеем[560]. Спуск с высоты в две с половиной тысячи метров оказался еще труднее, чем подъем. 24 мая авангард армии, возглавляемый Данном, возле Ивре опрокинул выдвинутый вперед заслон австрийцев. Армия Бонапарта, лавиной скатываясь с горных высот, вторглась в Ломбардию.

Французская армия врезалась в тыл австрийцев. Мелас, ожидавший не скоро «резервную армию» — скопище хромоногих стариков — со стороны Генуи, пребывал в счастливом неведении, когда французы шли уже на Милан. 2 июня армия Бонапарта вступила в Милан; невероятное оказалось явью, смеяться надо было уже не над французами…

4 июня Массена, отбивавшийся в Генуе от осаждавших его австрийцев, исчерпав все свои ресурсы, должен был капитулировать; австрийцы вынуждены были согласиться на почетные условия капитуляции Тем не менее это была победа, и Мелас спешил донести о ней в Вену в восторженных выражениях, депеша эта была перехвачена, и из нее французы узнали, с каким презрением отзывался австрийский главнокомандующий о так называемой резервной армии[561]

В Милане французов встречали восторженно Год авс трийского господства заставил забыть все былые обиды на французов. Канделоро, прогрессивный итальянский историк, справедливо писал: «…приход французов был встречен всем населением, включая духовенство и знать, с еще большим энтузиазмом»[562].

Первый консул провозгласил в Милане восстановле ние Цизальпинской республики и ее законодательства отмененного австрийцами Казалось, он снова заговорил языком 1796 года В бюллетене «резервной армии» 14 прериаля (3 июня), сразу же после вступления в Милан, вслед за сообщением о насилиях и зверствах австрийских угнетателей заявлялось «Необходимо чтобы французский народ знал, какая судьба ему уготована королями Европы, если бы контрреволюция восторжествовала. Это соображение должно преисполнить нацию чувством признательности к отваге республиканских фаланг, навсегда утверждающих торжество равенства и свободолюбивых идей»[563].

Как и в 1796 году, Бонапарт стремился усилить французскую армию поддержкой итальянского населения и итальянских войсковых соединений, формирование которых стало одной из его забот Антидемократические законы, установленные австрийскими властями были громогласно отменены В Ломбардии были восстановлены ранее существовавшие органы власти Цизальпинской республики

Казалось, стрелка времени передвигалась вспять. Beчером 3 июня Бонапарт и окружавшие его такие же молодые, как он, генералы, чьи имена теперь знала вся Европа, были снова в залитой светом праздничной зале театра «Ла Скала», и снова их окружали улыбки итальянских женщин, дружеские взгляды миланцев и как и четыре года назад, с тем же азартом молодости они рукоплескали красоте и покоряющему голосу Грассини — знаменитой примадонны миланской оперы На другой день Бонапарт в уважительном и дружественном тоне вел беседу с высшими служителями католической церкви. Все шло своим чередом.

***

Как ни важны были многочисленные заботы, окружавшие Бонапарта в Милане, он понимал, что главные задачи кампании — стратегические — еще не решены. Завтрашний день был неясен.