Наполеон I Бонапарт

«Когда он остался один в своей палатке, к физическому упадку сил присоединились нравственные сомнения. Он видел поле битвы, и места говорили сильнее, чем люди: победа, которой он так добивался, которою купил такой дорогой ценой, была далеко не полная – громадные потери были без соответствующих результатов. Все его приближенные оплакивали смерть – кто друга, кто брата или родственника, потому что жребий войны пал на самых выдающихся. Сорок три генерала были убиты или ранены. Какой траур в Париже! Какое торжество для его врагов! Какой опасный предмет для размышления Германии! В армии вплоть до его собственной палатки победа принята молча, пасмурно, угрюмо – даже льстецы молчат…»

«Те, что были все время с ним, видели, что этот победитель стольких народов был сам побежден лихорадкой и особенно возвратом той мучительной болезни, которая возобновлялась у него при всяком слишком сильном движении, всяком глубоком потрясении. Они вспоминали его собственные слова: „Для войны необходимо хорошее здоровье, которое ничем не может быть заменено!“ Вспоминали также его пророческое восклицание после Аустерлицкой битвы: „Для войны нужны известные годы. Я сам буду годен для нее только еще шесть лет – после этого мне придется остановиться“. Под Бородиным, где срок прошел и где к годам и нездоровью присоединилась из ряда вон выходившая стойкость противника, ему приходилось пожалеть, что он не остановился…»

Бородинская битва завершилась.

«Когда Кутузову представили ночью первые подсчеты, – отмечает Е. В. Тарле, – и когда он увидел, что половина русской армии истреблена в этот день, 7 сентября, он категорически решил спасти другую половину и отдать Москву без нового боя. Это не помешало ему провозгласить, что Бородино было победой, хоть он и был удручен. Победа моральная была бесспорно».

М. И. Кутузов, категорически желая оставить Москву Наполеону в качестве наживки, чтобы, собравшись с силами, отрезать затем французскому императору путь к бегству и уничтожить, был удовлетворен тем, что теперь ему наверняка позволят это сделать. Кутузов был не в фаворе у царской клики, как, впрочем, и у самого царя. На тот момент мало кто был способен оценить тактическое мастерство Кутузова. При дворе ни у кого не возникло и тени сомнения в оценке итогов состоявшегося сражения. Бородинскую битву царь с готовностью счел проигранной, и после этого его неприязнь к Михайло Илларионовичу лишь усугубилась.

М. И. Кутузов. Гравюра Дж. Годби

Характеристика Кутузова, составленная Е. В. Тарле, говорит сама за себя:

«Михаилу Илларионовичу Голенищеву-Кутузову было в этот момент 67 лет. В дни Отечественной войны ему пришлось навсегда связать свое имя с одним из величайших событий русской и всемирной истории и навсегда остаться в памяти людей истинным представителем русского народа в самую страшную минуту существования России.