Наполеон I и его гений

Уже в предшествовавшем 1806 г. императорским декретом были временно приостановлены в некоторых округах судебные взыскания по долговым обязательствам, в которых заимодавцами являлись евреи. Наполеон обратился к выдающимся и просвещенным представителям еврейства с целью собрать совет для урегулирования данного дела… Синедрион издал декрет, в котором запрещалось многоженство и признавался принцип гражданского брака; вместе с этим предписывалось всем евреям относиться к людям верующим, как к своим братьям и согражданам. Евреям предписывалось также повиноваться гражданским и военным законам, не исключая закона о конскрипции. Они должны были обучать своих детей различным ремеслам и промыслам, их приглашали также посвящать себя научной карьере и обнаруживать свой патриотизм покупкою облигаций государственного долга. Лихоимство было категорически воспрещено. Евреям предписывалось во имя религии не дозволять себе в денежных сделках никакой разницы между единоверцами и христианами. Все мелочные подробности этих постановлений были предусмотрены и выработаны самим Наполеоном (Слоон). Вместе с тем Наполеон заботился об улучшении финансов страны и общего экономического благосостояния.

Наполеон был велик не только в военном деле, но и в устройстве внутреннего благосостояния Франции. Вскоре народные массы были обеспечены работой, а потому стали сыты, одеты, благодушны и даже могли откладывать копейку про черный день.

Совершая все как по мановению жезла, Наполеон не мог не возгордиться. И действительно, он стал слишком самоуверен, слишком величествен и слишком важен. Даже братья его не имели к нему свободного доступа. Мало того, они теперь именовались не Жозеф, Жером и Луи Бонапарты, а Жозеф, Жером и Луи Наполеон. Наполеон явился главою и родоначальником не только государства, но и собственной семьи. В правительственном органе было объявлено публично, что все они должны помнить, что первая их обязанность служить верой и правдой прежде всего Наполеону, а затем Франции. “Что касается прочих обязанностей, даже по отношению к народу, управление которым вам вверено мною, то им должно придавать только второстепенное значение”. Рапети говорит, что “в своих взглядах на образ правления он не разделял авторитета от свободы, но на практике он требовал безусловного подчинения и не терпел возражений… Хотя империя и не имела деспотического образа правления, все же она видела многие его признаки”. О народе он сам говорил следующее: “Что касается народных масс, то они всюду нуждаются в отеческой опеке и чувствуют себя совершенно довольными до тех пор, пока им живется под нею хорошо”, а Барбе-Марбоа Наполеон предписывает: “Пусть народ гибнет, но вы не имеете права выходить из границ предоставленной вам власти”. Наполеон теперь становится настоящим деспотом. Он король над королями, и все остальные государи должны ему подчиняться, как вассалы. Напуганные государи теперь поняли, что нет более границ их унижения, потому что нет границ и честолюбию Наполеона. Будучи прежде вежливым и тактичным, он требует от других королей уважения и почтения, являясь своего рода Тамерланом. Он теперь ищет войны для войны. 4 апреля 1807 г. он приказывает ввести катехизис, где предписывалось всем гражданам полное повиновение всякому императору, особенно же Наполеону, “тому, которого Бог поддерживал в трудные минуты в его заботах о восстановлении религии наших отцов, помазаннику Божию оказывать повиновение глубокое и деятельное”.

Двор Наполеона блистал роскошью и величием. Блестящие парадные мундиры маршалов, изящные и богатые платья дам и девиц, расшитые золотом ливреи придворных лакеев, танцы, домашние спектакли, концерты и увеселительные прогулки – все это должно было бы оживлять и веселить придворную жизнь.

На деле же там царила натянутость, тоска и скука. Когда, наконец, Наполеон пожелал узнать правду, почему жизнь такова, то Талейран решился сказать эту правду, хотя она была и дерзка: “Если при дворе такая смертельная скука, то единственно лишь потому, что удовольствия не могут идти под барабанный бой. У вашего величества всегда такой вид, как если бы вы предполагали, что командуете войсками. Каждый ежеминутно ожидает услышать приказание: monsieurs et mesdames, вперед марш!”.