Наполеон и Мария-Луиза

На следующий день бывший владыка Франции распрощался с солдатами своей старой гвардии, выстроившимися в каре во дворе «Белой лошади». Перед тысячью двумястами рыдающих мужчин он поцеловал знамя, затем, «словно во сне, не глядя по сторонам», он упал в «карету, запряженную шестеркой», которой суждено было отвезти его в ссылку.

Вечером он остановился на ночлег в Бриаре.

До Оранжа, куда он прибыл 25 апреля, все шло хорошо. Но в Авиньоне собравшаяся по обеим сторонам дороги толпа встретила его криками: «Да здравствует король! Да здравствуют союзники! Долой Никола41! Долой тирана!»

В Оргоне народ воздвигнул виселицу, на которой болталось окровавленное чучело с надписью: «Рано или поздно такая участь ждет всякого тирана».

Забившегося в углу кареты Наполеона спас от рук толпы граф Шувалов.

Но это происшествие произвело на Наполеона такое сильное впечатление, что, проехав четверть лье, бывший император счел за благо переодеться. Он напялил на себя старый синий редингот, кивер, украшенный белой кокардой, и, сев на одну из лошадей охраны, поскакал впереди кареты.

Неподалеку от Сен-Кана он остановился у какого-то трактира. К нему подошла трактирщица:

– Слушайте, – спросила она его, – вы не встречали на дороге Бонапарта?

– Нет!

– Мне очень любопытно будет увидеть, сумеет ли он спастись. Думаю, что народ его разорвет на части. Это и понятно, он этого заслужил, проходимец этакий! Скажите-ка, это правда, что его переправят на остров?

– Ну конечно!

– Надеюсь, что его все же утопят.

– Я тоже на это надеюсь, – сказал Наполеон.

Этот малоутешительный диалог заставил его снова сменить одежды.

Послушаем теперь генерала Трушесс фон Вальдбурга:

«Он вынудил после этого одного из адъютантов генерала Шувалова надеть на себя синий редингот и кивер, в которых он приехал в трактир, несомненно для того, чтобы в случае опасности именно этого адъютанта оскорбляли или даже убили вместо него.

Буонапарте, пожелавший выдать себя за австрийского полковника, надел мундир (австрийский) генерала Коллера, нацепил на грудь орден Святой Терезы, одолженный у генерала, напялил на голову мою дорожную фуражку (прусскую) и накинул на плечи плащ (русский) генерала Шувалова.

После того как комиссары союзных держав подобным образом экипировали его, кареты тронулись в путь. Но, прежде чем спуститься вниз, мы прорепетировали в комнате порядок нашего следования.

Кортеж должен был возглавить генерал Друо. За ним следовал так называемый император (адъютант генерала Шувалова), за ним генерал Коллер, Наполеон, генерал Шувалов и я; мне выпала честь составить арьергард, к которому присоединилась свита Наполеона.

Мы прошли в таком порядке через растерянную толпу людей, которые прилагали огромные умственные усилия для того, чтобы узнать, кто же из нас был тот, кого они звали своим “тираном”.