Наполеон и женщины

Изъ техъ банальныхъ приключеній, въ которыхъ сказывалось только физическое влеченіе, ничто не было утаено; и не потому, чтобы они позволяли сделать какія-нибудь особенныя заключенія о его характере, а потому, что, умолчавъ о нихъ, мы дали бы поводъ думать, что изъ нихъ можно вывести заключенія неблагопріятныя. Именно потому, что онъ былъ Наполеонъ, его альковъ не могъ таить секретовъ; какъ бы заботливо ни скрывалъ онъ эти случайныя приключенія, статсъ-дамы, камеристки, адъютанты, камердинеры, съ такой жадностью следившіе за мельчайшими событіями во дворце, знали ихъ наперечетъ. Каждый, кто имелъ какое-нибудь отношеніе къ Тюильери, вращался, такъ сказать, въ правительственныхъ сферахъ, хлопоталъ о какихъ-либо милостяхъ или просто занимался собираніемъ новостей, – каждый отмечалъ въ своихъ записяхъ то, что ему удавалось узнать; и такъ какъ все, чего касался Наполеонъ, становилось исторіей; такъ какъ среди его делъ, даже мельчайшихъ, среди мельчайшихъ происшествій, вліявшихъ такъ или иначе на его здоровье, нетъ ни одного, которое не интересовало бы человечество; такъ какъ въ теченіе целыхъ ста летъ почти ничто не волновало общественное мнение всего міра въ такой степени, въ какой волновалъ его онъ, – то все эти более или менее достоверныя свидетельства встречалн доверіе; авторы всевозможныхъ памфлетовъ черпали целыми пригоршнями изъ этихъ источниковъ для подтвержденія своихъ писаній и немало ложныхъ мненій успело, благодаря этому укорениться среди публики. Единственное средство опровергнуть ихъ это установить факты, собрать все те приключенія, которыя, будучи разсказаны многами, одинъ другого подтверждающими свидетелями, представляютъ достаточныя гарантіи несомненности. Если мы пренебрегли некоторыми изъ нихъ, или только упомянули о нихъ, хотя они и правдоподобны, то поступили мы такъ потому, что о нихъ разсказываетъ лишь одно какое-нибудь лицо, никакихъ же документальныхъ доказательствъ добыть было нельзя, и еще потому, что оне ужъ очень банальны и обычны и были бы лишь совершенно неинтереснымъ повтореніемъ уже изложенныхъ фактовъ.

* * *

Что означаютъ эти приключенія? To, что Наполеонъ – мужчина; ему тридцать летъ въ 1799 г., ему сорокъ летъ въ 1809 г.; обета воздержанія онъ не давалъ. Женщины предлагаютъ ему себя лишь только онъ выразигъ – или другіе отъ его имени – желаніе иметь ихъ. Онъ беретъ ихъ – очень часто потому, что чувствуетъ потребность въ этомъ, иногда потому, что оне будятъ въ немъ сладострастіе; но никогда не доводя себя при этомъ до нервнаго переутомленія, никогда не отвлекаясь для этого отъ своихъ. занятій. Ни одной изъ этихъ женщинъ онъ не растлилъ. Если есть среди нихъ девственницы, то это девственницы уже развращенныя, сами продающія свою девственность. – Да и можно ли быть увереннымъ, что таковыя были?

Замужемъ ли оне или нетъ, связаны ли оне сь театромъ или со Дворомъ, на деле оне – продажны. Оне ищутъ денегъ въ обменъ за наслажденіе, которое даютъ. Онъ платитъ имъ. Следовательно – квиты. Никакого сластолюбія; сластолюбіе существуетъ лшпь тамъ, где начинается утонченное сладострастіе. Онъ же идеть прямо и просто къ самому акту, не теряя времени на нежности. Его считаютъ грубымъ, потому что ему некогда. Онъ относится къ этому такъ же, какъ къ еде, и если даетъ удовлетвореніе своей чувственности, то лотому, что она этого требуетъ, для этого создана, или потому, что представляется случай, вовсе же не потому, что онъ ищетъ этого, думаетъ, мечтаетъ объ этомъ, вовсе не потому, что онъ превратилъ наслаждения въ привычку, создалъ искусственно потребность въ нихъ.

Соответствуетъ лн это требованіямъ морали? Какой морали? Если мораль видоизменяется сообразно широтамъ, то въ еще болыпей степени – сообразно эпохамъ!